Яна Поль: Зверь в отражении. Одержимый

Елена мертвой хваткой вцепилась в его руку, но он был сильнее. Вальтер занес кинжал и ударил наотмашь. Горячая кровь потекла по лицу и в тот же миг, острая боль впилась под ребра, пронзила легкие. Из горла вырвался хрип, багровая пелена застелила взор. Последнее, что она услышала, был дикий волчий рык и вопль заклинателя.

* * *

Все утратило смысл. Она ничего не чувствовала. Вокруг была лишь темнота, но не было в ней ни покоя, ни тишины. Время словно замерло. Пустота прикрывала ужасное ничто, которое каждое мгновение было иллюзией.

Кто-то пел.

Елена открыла глаза и обмерла, встретившись с ясным взглядом Эридии. Золотые волосы, тонкие благородные черты лица. Она словно стала старше. Светловолосая незнакомка гладила ее по голове и напевала странную мелодию на непонятном языке. Ее голос взмывал ввысь, парил, и душа рвалась следом за ним. Песнь печали, смерти и исцеления.

Елена попыталась пошевелиться, но ничего не вышло.

— Тише, — девушка прикоснулась к ее щеке.

— Эридия…

— Мааре, — перебила она и тепло улыбнулась. — Эридия была лишь моим перерождением. Только так я могу выбраться отсюда, пусть и совсем ненадолго.

— Откуда? — язык словно присох к небу.

— Энгар, — она махнула рукой, но Елена видела лишь серое небо. — Тюрьма для обреченных и проклятых.

— Не понимаю…

— Со временем ты все поймешь, Елена. Сейчас, просто отдыхай. Когда ты вернешься, то не вспомнишь об этом. Но я хочу, чтобы ты знала, — Мааре наклонилась совсем близко к ее лицу, — Богиня на нашей стороне. Она искусно шьет покрывало судеб, вплетая в него новые нити. Теперь тебе под силу разглядеть его во мраке. Наказание есть дар. У тебя будет множество лиц, и имя, отражающее суть.

Веки стали наливаться тяжестью. Темнота снова сгущалась перед глазами. Ее хотелось стереть, разодрать, чтобы хоть на краткий миг увидеть свет. Нити, что связывали ее с привычной жизнью, рвались с треском. Ныне не было ничего, кроме Тьмы, сквозь которую проходили неясные образы. И различить средь них, что принадлежит минувшему, а что грядущему, было непостижимо сложно.

* * *

Вдох. Елена медленно приходила в себя. Боль затихала на рваные, ничтожно короткие промежутки времени, а затем возвращалась, заставляя сжимать кулаки и напрягаться, в поисках сил перетерпеть это.

— Мой король, она пришла в себя, — чей-то совершенно незнакомый голос, возня, шаги.

Лицо чесалось, а глаза... Она подняла руку, но кто-то обхватил ее запястье.

— Мне жаль, — произнесли коротко и совершенно искренне.

Елена повернула голову. Склонившись над ней, стоял мужчина. Раньше она его не встречала. Светлые волосы, жесткая щетина на лице. У него были зеленые, как летняя листва, глаза: яркие, пронзительные.

— Кто вы такой? Где... — она попыталась вырваться из его хватки, но он не отпускал. — Где Маркус, что произошло? — голос был осипшим, на языке чувствовался неприятный соленый вкус.

— Меня зовут Уильям Рималли, я король и глава Совета Верат, — он мягко опустил ее руки. — Тебе нужен покой, расслабься, — он коснулся ладонью ее лба, и Елена ощутила приятное тепло.

— Почему я так странно себя чувствую? — пробормотала она.

— Спи.

Снова это чувство — падения вниз, в распахивающиеся глубины забвения.

* * *

Когда Елена вновь пришла в себя, Уильям сидел рядом, опустив голову на руки. Растрепанный, как птенец: взъерошенные волосы, помятое лицо, на воротнике белой рубахи засохли капли крови.

В воздухе плыл резкий запах каких-то лекарственных трав и горячего вина. К своему удивлению, она обнаружила, что не чувствует ни боли, ни усталости. Голова была ясной, а реальность перед глазами чересчур яркой. Она видела каждую из пылинок, клубящихся в свете у окон.

Елена села, откинула покрывало, ощущая небывалую легкость. Уильям поднял на нее заспанный взгляд и прокашлялся.

— Как ты себя чувствуешь? — в его голосе сквозила тревога.

— Хорошо, — отозвалась она и спустила ноги с кровати. — Только я ничего не помню. — Елена запустила пальцы в волосы, пытаясь собраться с мыслями.

— Совсем ничего? — напряженно поинтересовался Рималли.

Она дернулась, как если бы он ударил ее, но это было нечто другое. Вспышка, подобная всполоху молнии. Лезвие кинжала Вальтера перед глазами и ослепляющая, острая боль, пронзающая каждую клеточку тела. Вкус крови, тошноту, а после ничего.

Елена судорожно вцепилась в руку короля. Он сел рядом с ней, обнял за плечи.