Марина Снежная: Перерожденная

Так несколько часов накручивала себя и металась вокруг перехода. А потом просто села на землю, обхватила колени руками и уткнулась в них лицом. Тяжело дышала и до крови закусывала нижнюю губу, стараясь успокоиться.

— Тея… — прерывистый, до боли знакомый голос полоснул по сердцу, сорвав с моих уст сдавленный вскрик.

Я вскинула голову и больше не видела уже ничего. Ни шелестящих вокруг крон деревьев, ни замершего в нескольких шагах Асдуса. Весь мир сосредоточился только на моем Воине. Он был все таким же волнующе притягательным. Одетый в кожаную безрукавку и такие же штаны с высокими сапогами. На плечах плащ, обтекающий великолепную фигуру, от которой исходило ощущение силы и мощи. Светлые волосы разметались по плечам и мне тут же захотелось зарыться в них пальцами. Так сильно, что подушечки пальцев закололо. Янтарные глаза, напоминающие волчьи, с таким выражением смотрели на меня, что все внутри скрутилось в тугой комок, а потом раскрутилось, обдавая жаром каждую клеточку.

Какой же я была идиоткой, раз думала, что он будет мне не рад! Глубокое, мощное, сметающее все на пути чувство, горящее в его глазах, вызывало такой же сильный отклик внутри меня.

Лишь краем глаза уловила, как Асдус скрылся за деревьями, оставляя нас наедине. А потом вскочила с места и, будто притягиваемая магнитом, понеслась к моему мужчине. Он поймал меня в объятия и сжал так крепко, что выбило дыхание. Но я ни за что на свете не согласилась бы сейчас отстраниться. Это безумное, ни с чем несравнимое ощущение близости с тем, кто стал частью меня самой. Его дурманящий запах, от которого сносило крышу.

Со стоном я зарылась пальцами в его волосы, ощущая их шелковистую мягкость, втянула носом аромат кожи, уткнувшись лицом в шею. Чувствовала, как дрожат его руки, с такой же страстью ласкающие меня. Мы оба шептали что-то, сами не осознавая, что именно, и не понимая, что говорит другой. Тянулись друг к другу, стремясь стать еще ближе, слиться в единое целое. Диор покрывал мое лицо жадными поцелуями, не в силах насытиться, и я отвечала ему с такой же одержимой пылкостью. Все внутри ныло от желания большего. Ощутить его в себе, забыть обо всем, что нас разделяет, и остаться так навечно. Никогда не отпускать.

Он отстранился первым, с трудом оторвавшись от моих губ. Тяжело дыша, вглядывался в мое лицо, которое наверняка казалось сейчас безумным.

— Мы не должны… Будет только больнее…

А я едва подавила вопль, рвущийся изнутри. Протестующий. Отчаянный.

Не отпущу. Не отдам никому. Ты мой! Ты только мой! Ну почему мы не можем быть вместе, если оба так сильно этого жаждем?!

— Почему? — вырвался бессмысленный вопрос, ответ на который знала и сама.

Диор отпустил меня и отошел на пару шагов, будто боясь, что если останется ближе, снова набросится.

— Ты ведь и сама знаешь, — с мукой в голосе откликнулся он. — Когда Асдус нашел меня и сообщил, что ты хочешь встретиться, я колебался.

— Не хотел меня видеть? — с горечью уточнила я.

— Напротив. Хотел слишком сильно… Не проходит и дня, чтобы я не думал о тебе.

Диор вздохнул и отвел взгляд. Я с трудом заставила себя хоть немного успокоиться, понимая, что если этого не сделаю, не смогу высказать того, что должна.

— Ты уже занял место главы братства? — тихо спросила.

— Еще нет, но это скоро произойдет. Наш лекарь говорит, что мой дед не протянет и двух недель.

— И ты не можешь отказаться?

— Я обещал, — он поднял взгляд, полный боли и горечи. — Если бы не это обещание, плюнул бы на все и ушел. Пусть даже сам себя потом презирал за это. За то, что чувства оказались для меня сильнее долга. Но теперь не могу. А о том, чтобы поддерживать отношения с вампиром, не может быть и речи для Воина Светлого бога. Тем более Великого брата.

— А если бы я не была вампиром? — глухо проговорила, не сводя с него глаз.

Его губы тронула горькая улыбка.

— Я бы многое за это отдал.

— Но разве бы это что-нибудь изменило? По вашим законам Великий брат не должен иметь иной семьи, кроме братьев.

— А кто сказал, что законы нельзя изменить? — его лицо приобрело жесткое и решительное выражение. — Я и так собираюсь это сделать, едва приступлю к своим обязанностям. Больше не будет бездумного истребления. Воины Светлого бога станут убивать только тех, кто творит зло. И в тех случаях, когда иного выхода не будет.

Мои глаза расширились помимо воли.

— Ты правда это сделаешь?! И братья на это согласятся?

— У них не будет выбора, — янтарные глаза загорелись решимостью. — При вступлении в должность нового Великого брата ему приносят клятву верности. Так же, как было при старом. И нарушивший клятву становится отверженным. Его убьют свои же, если того пожелает Великий брат. Пусть только попробуют помешать мне! Слишком долго мы жили по варварским жестоким законам. Пора что-то менять.