Эми Кауфман: Расколотый мир

Девушка протягивает руку. Звезды так близко, что она может дотронуться до них кончиками пальцев, но каждый раз, когда она касается одну, та разбивается на тысячу осколков. Девочка находится в невесомости, ее волосы витают в потоках Эйвона; в воде, темноте и в пространстве не сложнее дышать, чем воздухом, и она ищет призрака Новэмбэ. Она знает, что он скрывается здесь, и она должна спросить его, почему он ушел, почему он бросил ее в тот момент, когда ей так не хватало снов.

Она пробирается сквозь разбитые звезды, которые раскалываются и падают вокруг нее, как занавесы дождя, исчезая в бездонных водах, внизу в сердце Эйвона.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

ФЛИНН

ЭТО ОЩУЩАЕТСЯ ТАК ЖЕ, как когда Шон столкнул меня с вершины смотровой площадки на скале, когда нам было одиннадцать. Каждая кость в теле болит, боль тянется вдоль ребер, когда я вдыхаю. Я нащупываю путь к сознанию и белые огни взрываются перед моими закрытыми веками.

Потом что-то касается пальцев — это другая рука, сжимающая мою.

— Флинн? — голос Джубили обрывается. Я открываю глаза и оказываюсь в тускло освещенной комнате с куполообразным потолком. Свет идет из коридора снаружи. Я сжимаю ее руку в ответ и слышу, как она всхлипывает. Сосредотачиваясь на дыхании, я жду, чтобы все осознать.

Между одним мгновением и следующим, я помню пассажиров в своей голове, и разговоры между мной и Джубили, которые я наблюдал через завуалированную завесу, слишком медлительный и глупый, чтобы вспомнить, как протянуть руку и произнести свои собственные мысли. Я помню боль от разделения, и то, что он должен был умереть, и у меня перехватывает дыхание.

Я снова моргаю, и когда мне удается сфокусировать взгляд, наши глаза встречаются. На мгновение я вижу все это в ее глазах, как она смотрит на меня — боль, последние следы ее страха. Печаль. Ее рука дрожит, когда она касается моего лица. Она наблюдает, как ее прикосновение влияет на меня и ее облегчение нарастает, когда я пытаюсь улыбнуться ей. В этот маленький момент слабости, она выпускает резкий, мучительный всхлип, и роняет голову.

Она остается в таком положении мгновение, стараясь отдышаться. Когда она снова поднимает голову, я вижу, как ее солдатская, защитная маска сползает на место, несмотря на слезы, размазанные на щеках. Но теперь в этом щите есть что-то другое… тепло, которое я не могу идентифицировать, пока она снова не смотрит на меня, и я понимаю, что ее сердце все еще отражается в ее глазах.

— Ты можешь двигаться? — спрашивает она, когда поднимается на ноги, и берет меня за руку, чтобы поднять вслед за собой. — Здесь повсюду камеры. Лару будет знать, что мы сделали.

— Нам надо в башню связи. — Я иду, шатаясь, держась за ее руку. — Как сказала Лили, галактика свидетелей не даст ему уничтожить Эйвон. Поэтому он не сможет заставить нас замолчать.

— Там военные и фианна. — Она качает головой, задыхаясь от слов, запихивая пистолет, который она отобрала у шепота, в кобуру.

— Прямая трансляция — это единственный способ сохранить Эйвон в безопасности. — Я сжимаю ее руку, зная, о чем я прошу. Шансы, что мы оба выйдем из этого хаоса открытой войны невредимыми, почти нереален. — Если я смогу заставить наших людей так же услышать меня, может быть тогда, мы сможем покончить с этим.

Джубили долго смотрит на меня, а потом сжимает мне руку.

— Тогда пойдем.

Объект в хаосе. Наемники, освобожденные от транса, вываливаются из комнат в коридор, пытаясь понять, где они находятся и почему. Ученые и исследователи в белых халатах все еще лежат там, где они упали, хотя я не могу сказать, мертвы они или без сознания. Возможно, это последний предохранитель Лару, часть того, что он сделал с их мозгами, способ быть уверенным, что они не смогут свидетельствовать.

Мы прокладываем себе путь по лестницам и коридорам, поднимаясь на поверхность. Мы просто еще два тела в хаосе, и я держу голову опущенной, крепко держа ладонь Джубили, когда мы мчимся по коридору. С каждым шагом мои силы возвращаются, надежда захлестывает меня. Борьба еще не закончилась. Голова чиста, легкие работают легче. К тому времени, когда мы добираемся до двери комплекса, я чувствую себя лучше с тех пор, как мы забрались в шаттл, чтобы отправиться на космодром. Я чувствую себя живым. Теперь все, что нам нужно сделать, это остаться таковыми.

Снаружи еще темно, до рассвета, по крайней мере, еще час. На востоке пробивается слабый свет, достаточный, чтобы разглядеть силуэты людей, снующих повсюду. Этот объект, скрытый до сих пор, стал полем битвы. Мы выглядываем из открытого дверного проема до тех пор, пока с низким криком предупреждения Джубили не дергает меня за руку, чтобы опустить на пол. Через полминуты лазер рикошетит от металлической дверной рамы в дюймах от того места, где я стоял.