Алин Крас: Превыше Магии

Я нашел Эли на Речной улице. Моя Малышка лежала на земле, в зарослях живой изгороди, на боку, с подтянутыми к груди коленями, без сознания. Пр исмерти, но еще живая.

Я опустился рядом на колени. Дрожащими руками перевернул ее на спину. Положил одну руку ей на голову, а другую на живот. Стал вливать в нее жизненную энергию, уговаривая себя, что нет таких бед, с которыми я бы не справился. Одновременно проводя диагностику ее организма и пытаясь понять, что случилось?

Мертвенная бледность залила всю ее кожу. Сердце работало с перебоями, готовое вот-вот остановиться. Слабое дыхание стремилось затихнуть. Внимательно осматривая ее, я увидел сбоку, на шее, под волосами, кончик торчащей иглы, выпущенной из духовой трубки. Выдернув иглу, я припал к этому месту губами, стремясь отсосать из ранки яд и понять, что это за яд.

Это был яд Свирепого Аспида — самой опасной и смертоносной змеи нашего Мира. Яд, не имеющий противоядия, несущий неизбежную смерть любому живому существу в течение двадцати минут после укуса. Этот яд содержит нейротоксин и вызывает паралич органов дыхания, замедление сердцебиения, снижение кровяного давления в сосудах, быстро наступающую кому и смерть. Яд уже успел проникнуть в кровь Эли и разнестись по всему телу, нарушив работу внутренних органов. Она еще жива только потому, что я Целительской магией принудительно поддерживаю ее жизнь.

Рядом опустилась на колени Алинаэль, а вслед за ней, ее телохранитель Орестонэль.

— Что с ней?! — воскликнула Алинаэль.

— Яд Свирепого Аспида, — с надрывным хрипом, с трудом выталкивая слова из сдавленного горла, прошептал я. Разжал кулак и указал Алинаэли глазами на иглу, на моей ладони. Пока еще, на остатках воли, я удерживал в себе желание завыть от бессилия и ужаса, и не давал выйти из-под контроля рвущимся Стихиям. — Я ничего не могу сделать. Она умрет. А вслед за ней и крошка Ариэль. Сейчас в городе нет ни одной женщины, которая бы недавно родила ребенка и кормила бы грудью, а других источников молока в нашем Мире нет.

Осознание неизбежности страшного конца, сдавило мое сердце невыносимой болью. Впервые в жизни, мои глаза стали мокрыми. Горе затопило меня, я ослеп и оглох, теряя связь с окружающим. Смерть забирала у меня самое лучшее, что досталось мне в жизни, никакой Универсальный Дар не может сравниться с моими девочками. Никогда я не чувствовал себя таким одиноким, как сейчас, а жизнь пустой и бессмысленной. «Прости меня, моя Малышка, не уберег, а я ведь клятву тебе дал».

Что-то происходило рядом, мешая мне полностью закрыться от этого жестокого Мира, в котором мне теперь нечего делать и незачем жить.

Пелена спала перед глазами, вернулись краски и звуки, когда я услышал в своей голове голос, четко произносивший: — «Артефакт Исцеления». В этот момент я осознал, что Орестонэль, навалившись сзади всем телом, крепко удерживает меня, больно впившись пальцами в мои плечи. А Алинаэль, упершись своим лбом в мой лоб, настойчиво, ментально передает мне мысль: «Есть надежда. Надо поспешить к древнему Артефакту Исцеления».

Отстранившись от Алинаэли, и тем самым прервав наш ментальный контакт, сбросив с себя руки Орестонэля, я подхватил Эли, и, прижимая к груди, понесся быстрее ветра в сторону Королевской Резиденции. Только на пороге Резиденции я осознал, что без Королевы до Артефакта не добраться, и нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, дождался, когда ко мне подбегут Алинаэль и Орестонэль.

Алинаэль устремилась в сторону подземного уровня Королевской Резиденции и, прикладывая свою ладонь, открывала многочисленные двери, встречающиеся на нашем пути.

Наконец, мы добрались до помещения, где стоял Артефакт Исцеления. Он выглядел, как прозрачная капсула с откидывающейся крышкой. Алинаэль подняла крышку. Я осторожно уложил Эли в эту капсулу. Поцеловал в холодные, неподвижные губы с таким отчаянным надрывом, как в последний раз. С огромным напряжением воли, преодолевая страх, заставил себя убрать от Эли свои руки, тем самым, перестав вливать в нее жизненную силу. Алинаэль тут же опустила крышку на место.

Сжав кулаки, чтобы унять дрожь в пальцах, я сел на пол рядом с постаментом, на котором стоял Артефакт, и не сводил глаз с моей Малышки.

Ее лицо неестественно заострилось. Все краски стерлись. Кожа приобрела фиолетовый оттенок. Грудная клетка поднималась неравномерно, то часто, то редко, свидетельствуя о предсмертном дыхании.

Она умирала…