Инга Ветреная: Попасть в сказку и не выйти замуж?

— А второй голос, на голос посла не похож, случаем? — прищурилась Яга.

— Может, и похож, сложно сказать, его плохо слышно было, как будто он таился, — виновато отвечал Прохор.

— Или Пшемислав, зная, что ты подслушиваешь разговор, специально изменил голос, чтобы быть неузнанным, — озвучил наши подозрения Святояр.

— Елисей, а как случилось, что ты решил Малашу за огороды пригласить?

Царенок ненадолго задумался, его косенькие глазки встретились на кончике носа, и он перевел свой пугающий взгляд на меня.

— Так, мы как-то с Пшениславом Тадеушевичем по базалу гуляли, и он указал мне на класивых боялышень, что полазили его своей утленней свежестью, — вспоминал кривенький.

— А это оказались наши две егозы, Варвара и Малаша, — озвучила нашу общую догадку баба Яга.

Царенок покивал бабушке, продолжив: — Сказал неплохо бы и таким светлым девам узнать о класоте звезд на небосклоне.

— Мдааа, хорошо же Кощеев посол умеет людьми манипулировать, обзавидуешься, — расстроенно проговорила я.

— Баба Яга, поднимай Збару, будем у нее о после выспрашивать, — скомандовал воевода.

Бабе Яге командный голос боярина очень не понравился, оговаривать мужика не стала, лишь хмуро на него посмотрела и пошла за знахаркой. Сонная Збара с полной кружкой бодрящего отвара сидела за нашим столом уже через десять минут. Мы молча дождались, пока она полностью выпила эту кружку, и ее глаза прояснились.

— Збарушка, расскажи, знакома ли ты с Кощеевым послом Пшемиславом Тадеушевичем? — начала расспрашивать баба Яга.

Знахарка перепугано вскинула на Ягу глаза, и ее начала бить крупная дрожь, по щекам побежали слезы.

— Значит, знакома, — подытожил воевода. — Он Исту украл?

— Нет, — заикаясь, ответила знахарка.

Мы со Святояром недоуменно посмотрели друг на друга.

— По его приказу Источку забрали? — пыталась я зайти с другой стороны.

Збара молчала, но по ее большим глазам, в которых отражалась огромная материнская боль, все было понятно без слов.

— Из всего вышесказанного, можно предположить, у посла с твоей мамой был сговор, согласно которому Прохору было подсказано, как нужно наказать Елисея, — обратилась я к Святояру. — Как думаешь, насколько близко общалась Ирина с послом?

— Она у государя ключницей лет двадцать служит, и ее прямая обязанность гостей встречать да потчевать, — ответил мне Святояр. — Посольство в столице четыре месяца гостило, Пшемислав вельможа обходительный да разговорчивый, видимо, и к ней ключик подобрал, возможно, на почве обиды на Елисея, за то, что с той вертихвосткой за огородами прогуливался.

— То, что это по приказу Кощея идет, это понятно, — поделилась я своими мыслями. — Посол в чужом государстве без ведома начальства такую диверсию учинять побоится. Может, Кощея хотят свергнуть, и для этого им нужен конфликт с нашим царством?

— У Кощея нет наследников, бессмертный он. Его все до ужаса боятся и подчиняются беспрекословно, вельможи его и не мыслят иного правителя, — проконсультировала нас Баба Яга.

Вдруг дверь отворилась, и в нее вошли баба Янина, держа в руках рисунки, и царь. Тот был откровенно зол, Янина же виновато на нас посмотрела, мол, «никак не могла от этого ирода отвязаться».

— Ну, что в дверях стоишь, проходи, коли приперся! — «радушно» пригласила к нашему столу государя баба Яга.

Тот на ее гостеприимное предложение ничего не ответил, молча сел к нам. Баба Янина передала рисунки Яге и доложила:

— Ворожбы на них нет, рисовал их посол. В горнице у царевича его духом пахло, предусмотрительно проветривали светелку, но чуток осталось. Он Ванюшку нашего забрал.

У меня внутри все оборвалось, мой ребенок один в царстве Кощея Бессмертного. Мир вокруг меня покачнулся, и я начала заваливаться на бок. Сильные руки обняли мои плечи и прислонили к мужскому горячему боку. Запрокинув голову, встретилась с встревоженными глазами Святояра.

— Ты как? — еле слышно спросил он меня.

— Плохо, — так же тихо ответила я.

— Все наладится, мы его вернем, — пытался успокоить меня рядом сидящий мужчина, которому почему-то очень хотелось верить.

— А ты, воевода, я смотрю, времени не теряешь, новую заставу огораживаешь, — с красноречивым намеком царь перевел взгляд с воеводы на меня.

— Мое дело молодое, холостое, какая застава к сердцу прикипела, вокруг той и укрепления строю, чтобы иные высокопоставленные захватчики клинья к ней не подбивали, — зло усмехнувшись в бороду, ответил на выпад Святояр. — Уже ученый я.