Екатерина Флат: Проклятый принц

И лишь крохи человеческого сознания пробивались сквозь эту негу, переплетались с сознанием моря и всезнанием жемчужины. Я даже не слышала, а, скорее, чувствовала истину, звучащую моих мыслях голосом Великого дракона:

— Все так, как должно быть… Так, как и гласило пророчество, милостиво подаренное людям как единственная надежда на спасение… Море отыскало ту единственную, что могла стать истинной избранницей, и даровало ей свою силу… Великий дракон принес избранницу в дар проклятому принцу, бесценнейший дар… Пять испытаний предстояло пройти… Но не ей одной, а им вдвоем… Только вместе… Испытание чужой злобой…

Сразу перед внутренним взором пронеслось, как спасались мы в тот магический ураган.

— Испытание прошлым…

Та жуткая пещера и безумный старик, царапающий каменную стену…

— Испытание смертью…

Кружащийся водоворот в каюте, когда я силой моря пыталась исцелить Дейвена после того, как он добыл последний осколок…

— Испытание верой…

Словно эхом звучали слова Дейвена: «Я просто тебе верю», столь долгожданные после всех подозрений и обид…

— И самое главное… Испытание временем…

Как ждала Дейвена я, всеми силами не веря в его смерть. Как пытался выжить он, чтобы вернуться ко мне…

Голос затихал.

— Вы можете уничтожить проклятье, истинная… Вы обязательно уничтожите его…

Очень бережно море поднимало меня, так плавно, словно баюкая. Сознание в полной мере возвращалось ко мне, а вместе с ним и все физические ощущения. Но я не чувствовала холода или нехватки воздуха, наполняло блаженное ощущение свободы от непомерно давящего гнета. Я знаю, что проклятье исчезнет… Это непременно произойдет и совсем скоро…

Зажатая в моей ладони жемчужина по-прежнему умиротворенно мерцала. И пусть я очень сожалела о гибели Великого дракона, но теперь понимала, что иначе было нельзя. Он знал, что его раса должна заплатить эту цену, и предпочел пожертвовать ни кем-то, а именно собой. Что же до человеческой жертвы… Я не сожалела о Натане. Я так боялась, что погибнет Дейвен, и совершенно не подумала о том, что оба принца по сути носители проклятой крови. Ведь случись что с Дейвеном, то проклятье хоть как унаследовали бы потомки Натана. И именно он стал искуплением вины людей, которое требовала разрушительная тьма…

Драконы заплатили за то, что не уберегли саму душу моря — Великую жемчужину, тем самым нарушив равновесие сил и обрекая себя на вымирание. Люди заплатили за злодеяния своей расы. Но я сейчас совсем не хотела думать о плохом. Море все так же бережно несло меня вперед, растворяя остатки одежды, оставляя совершенно обнаженной. Все, как тогда, в тот первый миг, как я оказалась в этом мире.

И, как и тогда, оно словно бы даровало меня. Потоки воды опустили прямо на руки Дейвену. Вот он… Бледный, раненый, но такой родной… Пусть для меня время было растянутым, но для него ведь прошли считанные мгновения. В его крепких обжигающих объятиях я не могла понять, чего мне больше хочется: смеяться или плакать. Или все одновременно. Как и при первой нашей встрече Дейвен отдал мне свою рубашку, и даже такая мелочь казалась сейчас прямо символичной. Я тихо засмеялась сквозь слезы:

— Вот видишь, теперь все, как положено. Море принесло истинную избранницу к проклятому принцу. Правда, берег уже не тот, и время не то, но ведь это все уже не так важно, правда? Главное, чтобы этот шанс не упустить.

— Не упущу, не сомневайся, — он порывисто, но очень ласково касался губами моего лица, — ни за что и никогда не упущу…

Пошел снег, но я по-прежнему не чувствовала холода. Дейвен понес меня прочь, даже не слушая мои протесты, что он ранен. Позади оставалось умиротворенное море, в моих руках ровно мерцала жемчужина. Ну а проклятье… Я точно знала, мы справимся и с ним…

Сегодняшний день можно было по праву назвать историческим. Мы хоть и хотели, чтобы все прошло без лишней суеты и помпезности, даже отказали совету архимагов, но все равно без первосвященника не обошлось. Правда, на его отчаянный вопль, что отправится вплавь, если не возьмем с собой, Дейвен ответил весьма невозмутимо:

— Пусть поплавает, весьма полезно.

Но я все же уговорила мужа смилостивиться. Ведь, в конце концов, господин Дарифф не виноват в кознях Натана, да и теоретически преследовал только благие цели. Как и госпожа Амельда. Конечно, и ее пришлось взять с собой. Ну а без Садрига вообще никуда. И хотя Плеск проворчал: