Альбина Шагапова: Для тебя моя кровь (СИ)

- Мля! Кровососы поганые! – вопит кто то. Прямо над головой со свистом пролетает несколько пуль, наверняка серебряных.

Мы стремительно падаем вниз, чтобы уйти от обстрела, но видим, как от земли тянет к нам свои лучи ультрафиолетовый цветок. Тонкие нити лучей хищно шарят в поиске жертвы. Говорят, в первом мире таким было солнце. И полежав под ним, даже человек, мог получить ожоги. И вот теперь, аналог этого солнышка решили использовать в качестве оружия. Я то не пострадаю, а Вилмар…

- Карпеев! – кричит он, и его голос подобен рыку штормового моря. – Дай нам уйти, иначе мы будем вынуждены применить боевую магию. Считаю до трёх, и ты убираешь эту дрянь.

А ультрафиолетовый цветок заливает светом всё окружающее пространство. Я вижу, как морщится от боли Илва, отбиваясь огненными стрелами от сетей., как измождена Брунгильда, управляющая воздушной воронкой. Ощущаю, как тяжело дышит Вилмар.

- Один, два, - начинает счёт вампир, а по голосу и не определишь, насколько ему трудно. – Карпеев, пожалей мирное население. Три!

Хозяева планеты, да, сколько бы мы не жили здесь, как бы не били себя в грудь, а истинными хозяевами останутся всё равно они, запели. Страшная, заставляющая покрыться холодным потом, поднимающая волоски на затылке песня. Чудовищная песня смерти, войны, разрушения. Вниз полетели огненные клетки, накрывая солдат, в воздухе запахло морозом, как это бывает зимой. Люди слабели, опу ская оружие и падали в размокшую глину. Почва жадно чавкая утягивала добычу в свои недра, чтобы заживо похоронить. А я могла лишь наблюдать за происходящем из за стен защитной капсулы,

Воронка, созданная Брунгилдой, кружила, бесновалась, вовлекая в свой смертельный танец всё, что попадалось ей на пути, вопящих от ужаса и противоестественности ситуации, людей, придорожные камни, оружие. Всё смешалось вода и пламя, лай багроговых пушек, свист летящих в нас сетей и серебряных пуль, брань военных и вой деревенских баб, запах земли и гари.

Нам на встречу несётся кусок сорванной крыши. Нужно немедленно уйти с его траектории, пока он не разрезал нас пополам. Мы стремительно приближаемся к нему, или он к нам, уже не столь важно. Сейчас, вот прямо сейчас острый край вонзится в живот, пропоров и кожу и мышцы, и брюшину. Я жмурюсь, в обречённом ожид ании боли. Но боль не приходит, за несколько секунд до столкновения мы сдвигаемся в сторону. Липкая струя смеси багрога и осиновой вытяжки, пущенная одним из военных, обвивает мою лодыжку, застывает, превратившись в что- то похожее на стальной трос и тянет нас вниз. Я в панике бьюсь , стараясь выдернуть ногу из петли. Всё пропало. Мы попались. Петля держит крепко .

- Уходи! – ору я, глотая слёзы, смешанные с каплями дождя. – Тебе нельзя до неё дотрагиваться.

Да, умом я понимаю, что бросив меня, Вилмар спасётся. А мне ничего не будет. Всё плохое, что со мной могло случиться, уже случилось. Но как же страшно остаться вновь без него, как жаль, что надежда на счастье вновь разрушилась. И как я могла поверить, что Вилмара не существует, что моя жизнь это сон?

- Идите к папочке, - ухмыляется военный, огромный, гора мышц. Окажи мы сопротивление, а вернее Вилмар, ведь вампир в любом случаи сильнее человека, и рвани в высь, я бы осталась без ноги. Эта гора мяса выдрала бы мне мою конечность своей петлёй без сожаления. И по этому мы снижались.

Но радость вояки и моё отчаяние оказались преждевременными. Вампир запел. Улыбка солдата превратилась в оскал, он начал раздуваться, словно воздушный шарик. В свете бушующего пожара было видно, как белки глаз налились кровью, а сами глазные яблоки полезли из орбит. Рука мужчины ослабла и выпустила петлю, которая тут же слетела с моей ноги.

В деревне царил хаос. Языки пламени бесновались пожирая строения, ветер, раздувая огонь, швырял во все стороны ветви деревьев, мусор, обломки шифера и железа.

Нужно было спасать деревню, местных жителей и скот, по этому внимание военных переключилось от нас в пользу более насущных проблем.

- Зина! Где Зина? – сквозь шум, крики и причитания раздавались рыдания бабушки.

Я старалась отключиться, не слушать. Но крики страшные, полные горечи , волчьей тоски, безумной боли рвали душу на части. Единственное, на что меня хва тило, это не оглянуться. Всё, мы никогда не увидимся. Меня больше нет среди людей.

Но горевать мне пришлось не долго. Карпеев так легко не сдаётся, и это следовало иметь ввиду. Мы уже было расслабились, вампиры наслаждались полётом, я же всё никак не могла полностью убедить себя в том, что происходящее не сон и не игра больного воображения. Мне зябко. Липнет к телу ткань, с волос стекает влага. Может ли во сне быть холодно и мокро? Наверное может. Во сне нормальные люди порой даже вкус и запах чувствует, а я не нормальная.