Лена Летняя: Магический спецкурс. Второй семестр

Мгновение мы смотрели друг другу в глаза в отражении, а потом одновременно рассмеялись. Хильда была в своем репертуаре, хоть ей и пришлось сегодня снова надеть пристойное платье. Я была благодарна ей за эту шутку, которая немного сбила градус серьезности предстоящего мероприятия.

— Ну что, ты готова? — спросила она, доставая экспресс-портал, выданный нам моим отцом.

Я отрицательно помотала головой, но за свою половинку сферы взялась. От перемещения такими порталами каждый раз кружилась голова, поэтому Хильде пришлось коснуться моего плеча, чтобы помочь удержать равновесие мне и удержать его самой, когда мы оказались у дверей Дома Риддик в Апарин.

Как мне и говорила мама, это место мало чем отличалось от церквей в нашем мире, что лишний раз подтверждало: как бы маги ни дистанцировались от людей, как бы ни отгораживались от них Занавесью, они все равно оставались людьми. Разве что христианской атрибутики здесь не было, а по своей архитектуре здание походило на уменьшенную Орту.

— Так, ну я пошла, а ты давай, держись, — Хильда обняла меня. — Не трясись так! И смотри не наступи на подол. Если упадешь, будет очень неловко.

Мне захотелось ее стукнуть, но она проворно скрылась за дверями, оставив меня одну.

Я сделала глубокий вдох и медленный выдох, стараясь унять бешенное сердцебиение и дрожь в руках. Скорее бы все это закончилось!

Двери Дома распахнулись, приглашая меня войти. Я приподняла юбку, чтобы действительно не наступить на край длинного подола и медленно двинулась навстречу своей судьбе. И хотя накануне я проделала это несколько раз в рамках репетиции, я все равно оказалась не готова к тому водовороту эмоций, что захлестнул меня сейчас.

Стоило мне ступить на порог, как из-под стрельчатого свода полилась торжественная, почему-то немного печальная и довольно медленная мелодия, против обыкновения сопровождаемая хоровым пением. Все присутствующие в зале поднялись со своих скамей и повернулись ко мне. Людей было так много, что я даже не могла понять, сколько их. Сотни? Тысячи? Они смотрели на меня, улыбались, кивали, словно хорошо знали, словно я была их близким другом. А я не знала никого из них, но все равно улыбалась в ответ и кивала, неосознанно ускоряя шаг, хотя накануне мне несколько раз настойчиво повторили, что я не должна идти к хозяину Дома слишком быстро. Только музыка останавливала меня от того, чтобы побежать вперед.

Дойдя до первых рядов, я все-таки притормозила, чтобы посмотреть на знакомые лица. Правда, видеть родителей без привычных иллюзий было все еще очень странно. Но как и в случае с Яном, чужие черты имели такую родную мимику, что она сглаживала впечатление.

Папе очень шла форма Легиона. От полномочий старшего легионера столицы его освободили почти сразу, но обратно на службу все равно приняли, на какую-то административную должность. Мама была безумно рада вернуться в Аларию, но к местной моде в одежде ей теперь предстояло привыкать заново: в Москве она искренне полюбила джинсы.

Норман тоже был здесь, стоял рядом с моим отцом, ободряюще улыбаясь мне. Я впервые видела его в белом костюме и подозревала, что больше никогда не увижу. Но сегодня он имел на него право. И выглядел в нем ослепительно.

Мое внимание привлекла Инга, помахав мне рукой в нарушение протокола, но ее, бедную, восторг и так разрывал на части. Оставалось радоваться, что она не пищит от счастья, наконец оказавшись в настоящем магическом мире. Моя мама, рядом с которой она стояла, только закатила глаза. А я точно так же в нарушение протокола помахала своей лучшей подруге. Собственно, почему я не могла этого сделать?

Наконец я приблизилась к хозяину Дома. Здесь не было алтаря, хозяин сидел на большом кресле, похожем на трон. Он поднялся мне навстречу, когда я добралась до первой ступеньки и начала подниматься к нему «на сцену», как я называла про себя небольшое возвышение. Он протянул мне руку, я подала ему свою, позволяя ее поцеловать в знак приветствия. Судя по тому, что его ладонь показалась мне горячей, моя была ледяная.

Музыка и пение стихли. Я почувствовала, как все гости Дома Риддик замерли в благоговейном ожидании, когда хозяин Дома взял слово и объявил, что сегодня — великий день и все такое. Я стояла вполоборота к гостям, вполоборота к хозяину и почти не слушала его слова, дожидаясь момента, когда церемония признания подойдет к концу. Мне не нравилось быть здесь, не нравилось это делать, но приходилось.