Любовь Черникова: Испытание

«Вряд ли кто-то из курсантов рискнул бы напасть на тин Хорвейга, но это точно какой-то Защитник».

Все произошло слишком быстро. Ничего, кроме блеснувших силой глаз нападавшего, охотница рассмотреть не успела. Тот, ухватив ничего не подозревающего Паситу за шею, дёрнул назад.

Пользуясь тем, что наблюдатели скрылись из виду, Кира побежала. Лишь чудом не распластавшись на скользких камнях, проскочила сквозь льющий сверху поток. Набрала в грудь побольше воздуха и спрыгнула в маленькую купель, откуда открывался проход в подгорное озеро.

«Хорошо, что шум воды скрадывает все шорохи».

Вынырнув в пещере, размашисто поплыла к берегу. Выбралась, выбивая дробь зубами и хватая ртом воздух: « Сила-силой , но холод-то шкурой чувствуешь!»

Прогулка не отняла много времени, и рубаха со штанами не успели высохнуть. Кира положила на камень завёрнутые в широкий лист цветы горянки, которые умудрилась не потерять во время бегства. Отжав волосы, поспешно натянула ещё влажную, зато нагретую пламенем одежду. Плести косы было некогда, потому, стащив с шеи громовик, нанизала на верёвку оставшиеся и надела обратно, на этом завершив почти все приготовления к бегству. Схватив кролика, принялась жадно рвать мясо зубами, расположившись спиной к углям, чтобы хоть немного просохли волосы. Все это охотница проделала, не отводя взгляда от гладкой поверхности озера.

Но шло время, а никто за ней следом так и не шёл. Близился вечер. Оставалось не так много, чтобы осуществить задуманное. Подумав, что Паситу и того, кто на него напал, бояться не следует Кира решила: «Пора приступать, если хочу успеть к закату».

Убедившись, что хорошо помнит вторую схему из того самого научного труда, Кира приняла позу «цветущего лотоса», внутренне успокаиваясь и присматриваясь к потокам. К счастью, прилагавшееся описание было подробнейшим, и охотница старательно вникла во все пояснения, насколько хватило знаний. Она сильно рисковала, но попробовать стоило. Тем более что получилось раздобыть цветы горянки, их действие, удалось проверить ещё в Ордене.

Пасита тин Хорвейг, искал Киру, почитай, как третьи сутки, беспрестанно проклиная Князя Богомила, Настоятеля Махаррона и дядю Затолана заодно. Это же надо было сорвать его из Ордена в день начала «Большой охоты»! Не забывал он и себя ругать последними словами.

«Идиот! Как я мог так подставить девчонку?!»

Всю дорогу в Столен-град и обратно, у него то и дело сжималось от страха сердце. Самонадеянно позволив Кирране пересечь «черту», он, можно сказать, собственными руками отдал её на растерзание курсантам, среди которых было достаточно недоброжелателей. Собираясь незаметно за ней приглядеть, он и не думал, о том, что его отвлекут. Пожалуй, это мог быть только прямой приказ Князя или Настоятеля Махаррона.

«И на тебе! Боги любят подшутить над смертными».

Никогда в жизни Пасита тин Хорвейг ещё не переживал так из-за другого человека.

«А, главное, целых два дня потерял!»

В столицу он прибыл только поздним вечером, хоть едва не загнал Ярого. Но как выяснилось, мог бы так не спешить, аудиенцию назначили на следующий день. А уж предстать пред светлы очи Богомила так и, вообще, выпало только к обеду.

«У тебя совершенно нет терпения тин Хорвейг!» – зло передразнил Пасита брюзжание Настоятеля Махаррона.

Тот же слишком хорошо знал своего ученика. Внешнее спокойствие, даже напускная ленца, старика не обманули.

«Интересно, что бы было, разъясни я ему причину своего волнения?»

У Князя все прошло довольно гладко, хотя тот и не преминул припомнить о проступке, но все же удостоил сдержанной похвалы за Киру. За то, что нашёл и привёз девчонку в Орден. Вдобавок поручил беречь как зеницу ока, и это отдалось болезненным эхом где-то в груди, одновременно с отголоском заворочавшейся силы .

После пришлось сопроводить дядю Затолана вместе с княжеской делегацией до островов. Пока сплавали туда, пока обратно…

Глупая надежда, что Киррана окажется уже в Ордене, не оправдалась, и перед глазами то и дело рисовались жуткие картины, как её изломанное тело лежит где-нибудь на дне расщелины. Это причиняло небывалые душевные страдания и раздражало. Не привык Пасита тин Хорвейг так мучиться.

«Найду, отшлёпаю!» – почему-то решил он, посчитав именно Киру первоначальной виновницей своих страданий. – Если бы не её глупое желание участвовать в игре!»