Ирина Кулаковская: Академия в тайне

Вот с таким нелегким сердцем я наконец уснула, сон был тревожным, поэтому поднялась я засветло. Привела себя в порядок, сняла бинты и полюбовалась на работу эликсира, теперь на месте пореза красовались два розовых шрама. Затем сделала себе лаконичную укладку локонами и переоделась в платье. Даже завтракать не решилась, чтобы казаться излишне огорченной, бледной и испуганной. Отыгрывать так до конца. Если кто-то из Совета причастен к этой истории с Андреем, лучше если он подозревать меня не будет, а посчитает промахом команды, которая повинна в смерти некой Сони.

Идти до здания совещаний решила пешком, чтобы не привлекать ненужное внимание. Хорошо, что вышла рано утром, избежала заинтересованные взгляды прохожих, хотя несколько кивков в мою сторону заметила, но добралась без приключений. Зашла в кабинет совещаний и принялась ждать, скоро придут старейшины, а мне надо было подготовить обличительную речь.

Прошло полтора часа и Совет прибыл в полном составе. Все заинтересованно смотрели на меня, не совсем понимая причину моего присутствия. Ну что ж, настало время сыграть по их правилам.

— Я приехала сюда, покинув свою практику, когда узнала, что мой представитель был схвачен и доставлен в тюрьму по подозрению в убийстве. — говорила ровным тоном, не крича и не запинаясь, чтобы они почувствовали, что я настроена на диалог. Первым клюнул отец Андрея, добренький с виду мужчина как две капли похожий на Андрея.

— Да, нашего Андрюшу посадили в тюрьму как какого-то преступника и будут судить через два дня! Бедный Андрей, все это время он молчит, отказываясь сотрудничать.

— По какому праву вы его посадили? — не вслушиваясь в слова отца, продолжила нажимать на Совет.

— Его обнаружили в одной постели с убитой девушкой, его любовницей. — с ехидством заметил один из мужчин с явной горбинкой на носу. Значит будет горбатым.

— И с каких пор здесь не действует презумпция невиновности? Было вскрытие? Были ли опрошены свидетели? Кто вообще решил, что Андрей Михайлович убил ее лично?

— Его поймали на месте преступления, у бедняжки были обширные синяки по всей шее. Я сам присутствовал при задержании. — ответил тот же мужчина, а потом обратился к отцу Андрея. — Держись Володя, все обойдется.

Так и хотелось фыркнуть как рассерженной лошади, но я сдержалась. Рано пока зубки показывать.

— А можно узнать в какое время было совершенно сие ужасное происшествие?

— В ночь с двадцать пятого на двадцать шестое ноября. — ответил глава шестого рода. Вот его я запомнила еще на балу. Скользкий тип, как и его доченька Альбина.

— Вы в этом уверены? — оскорбленно посмотрела на него, краем глаза отметив, как на меня смотрит глава первого рода.

— Абсолютно. Патолог не стал проводить вскрытия из-за очевидности причины смерти. В клубе подтвердили, что они ушли вместе, хранитель подтвердил, что они заявились поздно ночью вместе, она была еще жива. Больше никто не входил, никто не выходил.

— Тогда мне совсем непонятны ваши доводы и обвинения в адрес Андрея Михайловича, ведь в эту ночь он инициировал меня, а вы сами должны понимать какое это утомительное занятие и быть в ту ночь в клубе, а уж тем более с другой невозможно.

Тут пробежалась волна шепотков по всему залу. Мои слова произвели эффект взорванной бомбы, а я стояла и наслаждалась зрелищем. Нет, торопить их не стала, ждала, когда они сами предложат мне предоставить доказательства. Дождалась.

— Если вы не лжете, тогда сможете предъявить кровь для анализа. — предложил отец Альбины.

— Пожалуйста! — и демонстративно полоснула себе палец, сцеживая кровь прямо на стол. — И еще я требую выступления в суде в качестве свидетеля со стороны защиты!

— Ну, что ж. — подал голос первого рода и все моментально стихли. — Раз Ульяна так уверена в невиновности своего инициатора, то она имеет полное право выступить в суде. Только ответьте мне на один несущественный вопрос.

— С удовольствием.

— Что вы делаете в сумеречной зоне? Почему не в Академии под присмотром?

— Во-первых это целых два вопроса, но я отвечу. Дом обставляю и наслаждаюсь одиночеством. Отношения утомляют.

— Понятно, — подозрительно заявил старейшина, с прищуром поглядывая на меня.

— Можно мне встретиться с моим куратором? Я хотела бы поддержать его в эту трудную минуту.

— Можно, заодно и мы проверим состояние узника. Быть может ему что-то надо. — поддержал меня глава первого рода и первым вышел из зала.