Галина Гончарова: Дар смерти

Карнеш, появившийся в дверях, сильным движением, запустил ему в ноги табуретку. Барон оступился, покатился по полу, попробовал встать, но это сложно сделать, когда у тебя в руках оружие…

Минута — и на него навалились служители, схватили, связали…

Карнеш подошел к столу, и вытащил меня из-под него.

— Вета, хватит визжать!

Меня сильно встряхнули, и разрешили спрятаться на сильном мужском плече.

— Ты в порядке?

— Д-да… Меня почти не тронули.

— Почти?

— Только лицо. Больно…

Карнеш отстранил меня, коснулся опухающей щеки.

— Вот тварь! Это все?

— Д-да… больше он не успел.

— Я сейчас обработаю рану. Стражу позовите!

— Уже побежали, — откликнулся голос Линды. — Вета, что это за урод?

Барон на полу заскрипел зубами, но когда тебя вяжут, да еще и пинают по почкам, отругиваться сложно.

— Кракен его знает! Сказал — барон Артау, а я, якобы, его невеста.

— Кто?!

Теперь удивились все присутствующие.

Я вытерла кровь с лица. На полу лежали два трупа. Один — с перерезанным горлом, а второй… я могла бы попробовать помочь ему, но… хотя нет. Уже не могла бы.

Барон бил наверняка. Здесь и магия жизни не поможет. Дар лениво шевельнулся внутри, но — храмовники. Был бы кто другой, не эти твари…

Харни Растум, который, как начальство, оказывался на месте происшествия в числе первых, присел рядом, пощупал пульс на горле, осмотрел раны и покачал головой.

— Бесполезно. Вета, ты все по порядку расскажи, а то тебя лечить, а мне еще со стражей разговаривать.

Я кивнула и принялась говорить короткими отрывистыми фразами.

— Вломился. Начал угрожать. Затащил в эту комнату. Сказал, что он — барон Артау, а я — его сбежавшая невеста. Когда я сказала, что он сумасшедший — ударил меня. Потом вошли храмовники, и я смогла удрать под стол. А он напал на них… за что?

— Темный его знает, — Карнеш был озадачен. — А ты правда не невеста?

— Я что — дура? От барона бегать?

Довод был признан убедительным. Хотя…

— Да от такого и соломенное чучело сбежало бы, — Линда осматривала барона, как тушку кролика на базаре. И взять бы на жаркое, да припахивает. — Невзрачный он какой-то, и облезлый…

— Зато титул. И, наверное, поместье свое, доход, опять же, — корыстно заметила я.

Барону уже засунули кляп, так что возразить он не мог. Сквозь толпу пробивалась стража.

— Что тут происходит?

А вот и стража. И господин Самир.

Стражник охватил всю картину одним взглядом, нахмурился, а когда узнал все подробности, осмотрел синяк на моем лице, два трупа, окровавленный меч и кинжал барона, ухмылка его стала вовсе уж людоедской.

— Так… Тащим его сразу в тюрьму. Говорил — барон?

Я опустила глаза. Кивать было неприятно, говорить больно.

— Ну, мы-то не обязаны каждой твари на слова верить. Сейчас оттащим его в караулку, допросим, потом в Медяшку, а уж потом, если начальство решит, доложим выше…

Я опустила ресницы, чтобы никто не заметил довольного блеска глаз.

Сейчас барона как следует отколотят. Потом добавят в караулке. Потом в тюрьме для бедных — там свои порядки, и если что-то шепнут тюремщику, то барону будет весело жить. Найдется много желающих развлечь его.

А уж когда дело дойдет до Замка — то есть тюрьмы до благородных… это если дойдет.

И мне его совершенно не жалко.

Пусть кричит, что барон, пусть требует… хотя…

— Господин Самир…

— Да, Вета?

— А не может это быть тот сумасшедший? Который девушек по городу… вы помните?

Стражник нахмурился.

— Он что-то говорил?

— Что все бабы годны только на одно, и то быстро подыхают, он разгуляться не успевает, как-то так, — я всхлипнула и закрыла лицо руками.

Господин Самир задумался.

— Ладно. Начнем с караулки. Вызовем туда дознавателя, и разберемся.

Кажется, я уже не невеста.

И почему меня это вовсе не огорчает?

Унесли увязанного колбаской барона, роняя его по дороге и обдалбывая все углы.

Ушел в свой кабинет Харни.

Я сидела в комнате для лекарей, прикладывала примочки к уголку рта, но достаточно небрежно. Просто чтобы скрыть злорадную ухмылку.

Прощай, любезный женишок, твой голосок был так высок…

И — нет, мне его совершенно не жалко. У меня просто вопрос — не есть ли это строчка из пророчества старой рофтерки?

За тобой три зла. Зло в прошлом, зло в настоящем, зло в будущем. Два зла могут сожрать друг друга, третье — тебя.

Допустим, барон — из прошлого, храмовники — из настоящего, вопрос — а из будущего-то кто? И кто меня жрать будет?