Лилит Сэйнткроу: Грешники Святого города

Раз я не смогла пролить кровь предательницы, надо попытаться убить демона. Самоубийственная попытка. Конечно, я погибну — разве можно убить демона, даже низшего ранга?

Но я же убила адского пса. И беса, хотя в этом случае мне повезло с реактивом.

«Адский пес — это другое, Данте. И бес. Сейчас ты сама лезешь в петлю».

Возможно, и так. Но что мне еще остается? К тому же самые вероломные изменники могут искупить вину собственной смертью.

— Пойду поболтаю со старым приятелем, — прошептала я и невесело усмехнулась.

Я покинула это здание вчера во второй половине дня, а казалось, прошла целая жизнь. Евы здесь уже не было, да и Джафримеля, скорее всего, тоже. Но кто-то еще остался — тот, с кем я уже встречалась. Предчувствие растекалось под кожей, и я шла вперед, побуждаемая своим даром предвидения и холодным свечением наруча.

Метка на плече ощущалась странно далекой, словно ее тепло безуспешно пыталось дотянуться до меня сквозь ледяной покров. Потом наруч потускнел, и зеленый луч вытянулся вперед, как указующий перст, как путеводная нить. Он искушал меня войти в лабиринт, как мой собственный голос искушал смертных.

«Помогите мне, боги».

Высоко подняв голову и держа меч наготове, я вступила в разверзнутый зев здания.

Школа напоминала сцену: голые белые стены, никакой мебели. Исчезло все, кроме слабого запаха мускуса и эха тихого звона и шелестящих шепотков за пределами человеческого слуха. Отвратительные голоса, злорадствующие и насмехающиеся даже в тот момент, когда стонут и молят об освобождении.

Я немного расширила зону восприятия, выйдя за безопасную границу. Вихрилась сила, мой собственный пряный мускусный запах смешивался с другим, более насыщенным. Знакомый аромат. Мурашки поползли у меня по спине и плечам, сбежали по рукам. Я стиснула челюсти так, что заскрежетали зубы и шею скрутило от боли. Приняла боевую стойку и настороженно осматривала коридоры и пустые классы, приближаясь к знакомой части здания — к гимнастическому залу.

План школы я знала, поэтому на подходе к цели перестала обращать внимание на боковые помещения и медленно двинулась по коридору. Туман с залива накрыл все ватным одеялом тишины. Как будто настал конец света.

«А что, вполне возможно».

Наруч на запястье тянул меня вперед, и я не противилась. Какой смысл?

Мой инстинкт самосохранения протестовал. Я не заглушала его голос, но и не слушала. Сейчас я могла сделать лишь одно, и только это имело для меня значение.

Люцифер решил убить меня — прекрасно. Но время и место я выберу сама.

При моем приближении дверь гимнастического зала отворилась, мне даже не пришлось к ней прикасаться. Помещение освещал красноватый свет. Я разглядела корешки книг в кожаных переплетах и затейливый узор красного ковра. Потянуло дымком, послышалось потрескиванье поленьев.

Наверное, я ошиблась дверью. Она пульсировала и качалась, как морские водоросли. Я заморгала в надежде, что глаза подвели меня впервые за мою долгую жизнь и сейчас все встанет на свои места. Воздух сочился энергией.

«Там же не было никаких книг».

Мои руки покрылись гусиной кожей. Никогда прежде такого не было, во всяком случае в демонском теле.

Меч пел, голубое пламя стекало с клинка на пол и таяло, опаляя дерево. Линии энергетической защиты дрожали на грани замыкания. Кровавая корка на одежде потрескивала и коробилась от жара, заскорузлая ткань терлась о мою кожу, покрытую пупырышками.

Лишь один демон мог устроить этот театр абсурда.

Со слабым протестующим скрипом дверь распахнулась во всю ширь, и я заглянула в этот проем мироздания. За ним открылась знакомая комната. Кабинет в неовикторианском стиле, тяжелая деревянная мебель, малиновый ворсистый ковер. Ряды книг в кожаных переплетах выстроились на полках книжных шкафов у стен, покрытых темными деревянными панелями. Три красных бархатных кресла перед горящим камином, красные портьеры с кистями, задернутые на том месте, где должно быть окно. Сдвинутый в сторону огромный стол красного дерева.

Рядом с одним из кресел, ближе к камину, виднелась стройная фигура в черном. Копна блестящих золотых волос озаряла богатое убранство комнаты, как второе солнце.

Наруч на моем запястье светился, холодное зеленое сияние растекалось по мне разводами, как подкрашенное масло по воде. Сколько раз мне говорили: ничего не принимай от Князя! Но ведь сам Джафримель надел мне на руку этот браслет, пока я спала?