Lena Bristow: Клан "Кадагон"

— Я не знаю зачем ты лгал, что тебе всего 250 и ты не имеешь особой силы. И я не стану выяснять, зачем ты это делал! Но тебе лучше держаться подальше от моего клана и меня самой! Ты можешь думать что угодно, но одна вещь на празднике была чертовски верно сказана. Я не позволю навредить моему клану и, если потребуется — ценой своей жизни. Тебе лучше это запомнить. Не думай, что ты можешь победить меня так легко, это будет твоей ошибкой. За твою ложь всем, и в том числе совету, ты можешь поплатиться жизнью. Не лезь ко мне, и я не стану трогать тебя. И мне всё равно очень жаль, что ты лгал. Я была о тебе другого мнения. Ты не заслуживаешь управлять даже самым маленьким кланом, а кланом "ГАСПИИ" и подавно. Да, это оскорбление, и если ты потребуешь, я за него отвечу. Но ты его заслужил. Именно такие, которые хотят только власти и показывают всем свою силу, делают наше общество звериным(Мы избегаем слова звери, но ведь мы и являемся ими в действительности).

— А ты не считаешь себя зверем? А? Ты не умеешь любить! Ты боишься потерять свою власть и могущество. Это ты не считаешь зверским??? У тебя звериная хватка!

— Не тебе меня судить. Ты понятия не имеешь, что я пережила и как я промучилась, создавая наш клан, и что они для меня значат. Так что заткнись. Похоже не смотря на то, что тебе не меньше 500 лет, в чём я уверена, ты ещё ребёнок. Дай-ка я тебе кое-что объясню. В этом мире нет любви. И прямое тому доказательство стоит прямо передо мной. В мире людей, возможно она и есть. Но не у нас! А таки, как ты, разбивают последнее хорошее и человеческое, что у нас осталось. Меня обратили не по моей воле. И я много о чём жалею. И единственное, о чём мне не жаль и чем я могу гордиться в этой жизни — это мой клан. Ты можешь говорить, что я зверь, урод, не человек, убийца, не умеющая любить. И это правда. Потому что это то, кто я есть и это то, кто ты есть. Так что не тебе говорить мне о любви. Такого чувства у нас просто нет! И единственное о чём я запрещаю тебе вообще даже заикаться — это мой клан. Ты можешь говорить на меня всё это. И, поверь, я уже не раз это слышала. Но никогда, — я подошла к нему ближе, смотря прямо в глаза, в эти озёра, подняла его над землёй за шею и продолжила: — …слышишь?!? Никогда не говори ничего про мой клан! Никогда!!!

Последнее слово я сказала с такой жестокостью, что сама испугалась. Я смотрела ему в глаза, в эти бездонные озёра. Может я и приврала, сказав, что вампиры не умеют любить. Мне трудно в этом даже себе признаться. Но… кажется… я его люблю. Да, чёрт возьми. Эта мысль навеяла на меня какую-то грусть, которая отразилась и в его глазах. Я отпустила его шею, и он нормально стал. Я не могу его любить, я не могу БЫТЬ любимой, потому что я УРОД, я МОНСТР! И я не шучу. Это и есть чистая правда. И ещё я люблю мой клан. Это тоже чистейшая правда. С этими грустными и правдивыми мыслями я направилась к выходу с балкона, как услышала голос Александра…

— То, как ты относишься к своему клану, восхищает, и я никогда не позарюсь на нечто столь священное, как твой клан! Но в тоже время ты не можешь врать мне. Ты можешь врать всем, врать себе. Но ты не можешь так же врать мне! Ты любишь меня так же, как и я тебя. Я это вижу. И именно это и есть правда!

— Правда для каждого своя, Александр. Но истина не меняется. И она состоит в том… — я резко повернулась к нему и отчеканивала каждое слово, как монетку, — …что мы монстры! Сколько тебе лет? 700? 800? А может 1000??? А, это в принципе, и не важно. Скажи мне, ты немало разбил сердец? А ведь немало. Я уверена. Так целоваться умеют только очень опытные партнёры. А теперь скажи мне! Тебе не надоело? А? Может пора уже остановиться и увидеть, что есть вещи поважнее, чем любовь. Может пора перестать играть в игру под названием «Любовь»!? Или ты настолько глуп, что не видишь этого? В своё время, Александр, я доверяла многим. Сейчас же я доверяю только двум вампирам полностью. Это мои подданные, Фрэнси и Майкл! А если честно, то они мои друзья. И я верю им, как никому другому. Я верю, что дружба гораздо чаще бывает более крепкая, чем любовь! Ты хочешь ещё пофилософствовать на эту тему? Или мы можем уже закончить? Я ухожу! Только одно тебе скажу. Я никому и никогда больше не доверюсь! Ты слышишь? Никому! Заруби себе ЭТО на носу. Мне это… — я ткнула ему пальцем прямо в губы и продолжила, — … не нужно!

Он попытался облизать мой палец, приставленный на тот момент к его губам. Но я это ему не позволила и, сильно размахнувшись, отвесила ему хорошую такую пощёчину, сказав или даже скорее крикнув: