Элли Маккей: Горец в её постели

В глазах клубился красный туман. Алекс смотрел на своего убийцу, и его пальцы так сильно сжались вокруг брошки, что булавка вонзилась глубоко в его ладонь.

Не обращая внимания на негодующий взгляд Алекса, Колин пророкотал почти веселым тоном:

– Пусть старый обычай будет соблюден как должно – ты можешь попросить последнее свое желание.

– Сначала я встречусь с тобой в аду, – прорычал Алекс, сражаясь с людьми, прижимающими его к земле, но вся его сила и злость были ничем против вонзающихся в него копий.

– Трусы, – прошипел он, разъяренно озираясь вокруг. – Вам это не сойдет с рук.

– Некоторые сказали бы, что уже сошло, – Колин шагнул ближе и поднял меч. – Я помолюсь о твоей душе прежде, чем возьму Изабель на твоей кровати этой ночью.

– Ты пожалеешь о том часе, когда положил глаз на мою кровать, – поклялся Алекс, с яростью глядя в лицо своей смерти. – Я буду часто навещать тебя и твой выводок до скончания дней, клянусь.

– Увидим, – ответил Колин и нанес сильный удар.

– Проклятые Макдугалловы убл… – начал Алекс, прежде чем сверкающая сталь обрушилась на него и заставила навсегда замолчать.

Его проклятие заклеймило Макдугаллов на веки вечные.

Лондон, наши дни

Проклятые ублюдки Макдугаллы.

Мара Макдугалл подпрыгнула от сказанного гневным шепотом оскорбления. Пульс зачастил. Она развернулась и… не увидела никого. Сзади не было ничего, кроме беспорядка и пыли. Пахнущая плесенью лавка до краев была наполнена бесполезными вещами, и каждое мнимое сокровище было тихим, как могила.

Тем не менее, она поклялась бы, что кто-то прошипел эти слова за ее спиной.

Чей-то низкий мужской голос.

Голос с красивым акцентом, от которого у девушек поджимаются пальчики на ногах, и источник которого она не смогла определить.

Прижав руку к груди, она постаралась успокоиться в надежде, что не станет такой же ненормальной, как те типы, которых в течении двух прошлых недель она сопровождала в поездке по английским деревням.

Самые долгие две недели в ее жизни.

Со стойкостью, которую в себе она и не подозревала, Мара возила группу претендентов на звание охотников за призраками по огромному количеству замков, величественных особняков и посещала с ними пабы так часто, что возможно не смогла бы сосчитать. Она высиживала на абсурдных дискуссиях о холодных комнатах, бесплотных леди и о предметах, которые имеют свойство шуметь ночью. Ради своего бизнеса она даже симулировала интерес.

И теперь ей слышались голоса, которых не было.

Единственный раз вырванное драгоценное время было мгновенно испорчено, даже при том, что это специфическое путешествие принесло ее туристической компании «Эксклюзивные экскурсии» в лице одной-единственной женщины солидную прибыль, но – хорошего понемножку.

Все это было не смешно.

У нее не было ни времени, ни склонности начинать слышать потусторонние явления. И даже если ее нынешние клиенты были из той породы людей, которые делали это, она не желала иметь ни одной такой сомнительной способности.

Вздрогнув, Мара почувствовала слабую пульсацию приближающейся головной боли и потянулась потереть лоб. Скоро она распрощается с компанией охотников за привидениями. Еще один день, очень длинный перелет через Атлантику, и ей никогда не придется снова встречаться с ними и слушать их нелепые истории.

Однако реально прозвучавшие оскорбления заставили ее заглянуть в каждый угол тускло освещенной задней комнаты магазина «Древности и антиквариат Димблеби».

Простая мера предосторожности, только чтобы убедиться, что в комнате вместе с нею не было ничего, кроме беспорядка и нескольких очень старых, покрытых пылью предметов. Удовлетворенная, она проверила каждый на возможное наличие скрытых отверстий, и вновь сосредоточилась на необычной кровати с четырьмя столбиками, которую рассматривала до этого.

Никогда во всех своих путешествиях она не видела ничего более замечательного. Кровать была сделана из прекрасного старого дуба, гладкого и потемневшего от времени; она абсолютно доминировала в этой комнате.

Кровать, должно быть, была старой… очень старой.

Благоговейно вздохнув, она провела пальцем вниз по одному из этих столбиков, украшенных богатой резьбой. Прохладное и гладкое на ощупь, как атлас, темное дерево вызвало в ее теле легкую дрожь возбуждения.

Сколько веков требуется, чтобы образовалась подобная патина? Чьи умелые руки с такой любовью работали над запутанным узором из чертополоха и дубовых листьев, украшающих массивную спинку кровати и полога?