— Сожгли бы на костре за оскорбление местного божества? — прониклась я невесёлыми перспективами. — Как хорошо, что о моём цинизме никто не узнает!
Князь в ответ лишь крепче прижал меня к себе и продолжил историю. Живой лепесток пламени в руках оступившейся ведьмы освещал ей путь в тёмные безлунные ночи и согревал, отгоняя вечный холод, поселившийся в глазах. И однажды на плечо странницы опустился чёрный ворон с серебряными кончиками крыльев. Он рассказал, как плачет, погибая от засухи, лес, как стонут ночами деревья, пытаясь добыть из каменной земли хоть каплю влаги. И даже ночь не приносит облегчения, потому что выпавшей росы не хватает даже зверью. И дрогнул лёд в глазах колдуньи, воззвала она к волшебным птицам, освобождённым из солнечных клеток, и принесли те на быстрых крыльях дождевые облака. И жадно пила воду пересохшая земля, оживали деревья и дикие травы, распускались цветы. А в благодарность ведьма попросила ворона пройти с ней часть пути.
— Если человек просит тебя пройти с ним милю, пройди с ним две, — прошептала я. — Вороны ведь живут долго…
— Долго, — согласился Айлин. — Но ворон грустил по родному краю, и ведьма сама его отпустила, подарив огненный лепесток, чтобы её спутник не заблудился ночью. Он оставил на память перо с серебристым кончиком и пообещал, что вернётся к ней, отыщет, где бы она ни была. И в ту ночь, когда он улетел, ведьме впервые за долгое время стало тепло, а скованная льдом душа начала оттаивать. Ворон не возвращался, а Горная всё шла вперёд, туда, куда вели невидимые нити.
— Домой? — предположила я.
— Домой, — подтвердил тёмный маг. — Туда, откуда начался её путь. Ведьма оставила серебряный пояс с изумрудами на крыльце дома, воткнула нож в щель между брёвен. И поднялась на скалу, из которой когда-то били родники. Лишь теперь она поняла, какой ценой может восстановить равновесие в мире.
— Жертва во спасение, — я понятливо кивнула. — Кровь смывает все грехи.
— Умница, — Айлин легонько чмокнул меня в нос. — Ветер растрепывал волосы горной ведьмы, рвал платье, словно дикий зверь, а далеко внизу, на дне пропасти, ревела река. Разлом, из которого в наш мир лезли твари вроде виденных тобой эринобитисов. И нерадивая хранительница шагнула от края и за край. Без страха и без сожаления. Она парила, и летела вниз. Всё ближе были чёрные злые волны, всё дальше — вершина. По щекам колдуньи катились слёзы. Может, от ветра, а может, это таяли последние осколки льда в её глазах. И последнее, что услышала она, был отчаянный крик ворона.
— Ну вот зачем ты его вернул именно в этом момент? — искренне огорчилась я. — Он не мог прилететь на час раньше? Или вернуться когда-нибудь потом… Жалко ведь!
— Кого? — уточнил маг.
— Как это — кого? — я хлюпнула носом. — Птичку, конечно же. Он же летел, искал, вернулся, и для чего? Чтобы увидеть, как та, к которой он так стремился, умирает? Ворон-то чем виноват? За что ты его так?
— Это не я, это легенда, — Айлин поглаживал меня по спине. — В них, как и в жизни, порой страдают невиновные.
— Вот чувствовала, что надо было выбирать историю со счастливым финалом, — я вздохнула, привстала, опираясь на локоть. — Красивая, мрачная сказка о горной ведьме и расплате за то ли глупость, то ли слабость… Двуликий, назначая её хранительницей родников, наверняка догадывался, что рано или поздно она не устоит перед искушением. В принципе, логично, что она, нарушив магический баланс, заплатила за эту ошибку жизнью. И Разлом ведь так и не закрылся. А ворона мне жалко.
— Разлом перестал разрастаться, — маг повернулся ко мне. — Это уже много. А счастливый финал у этой истории есть. Только знают его лишь на Тёмных землях.
— А мы где? — поторопила я. — Не томи, изверг! Я тебе тоже с такими драматичными МХАТовскими паузами что-нибудь животрепещущее буду рассказывать!
— Жуткая угроза, — князь провёл ладонью по моей щеке, задумчиво произнёс: — Может, воспользоваться случаем и что-нибудь потребовать взамен на окончание истории?
— Могу тебя придушить, — предложила я. — Тихо и нежно. Хочешь? Говори, говорю. Кому говорю — говори. Пожалуйста. И клянусь зубом этого… как его там? Эринобитиса, вроде. Так вот, его зубом клянусь, что буду тихо спать до самого утра.
— У тебя есть зуб эринобитиса? — Айлин тихо рассмеялся. — Откуда?
— У тебя есть целых два эринобитиса, — поправила я. — А у них много зубов. Если я нарушу обещание, попрошу у тебя в подарок один зуб этой твари, и тебе же его вручу. А если нет — и просить не придётся. Профит.
Читать дальше