Юлия Журавлева: Мама для наследника

Я закрыла лицо руками. Они, может, и не поймут, а вот я? Я никогда их больше не увижу. Мама никогда не позвонит и не спросит, как у меня дела, все ли в порядке, хорошо ли я кушаю. Не перетруждаюсь ли на работе… Я закусила губу. Этот выбор похож на предложение: вот твоя ладонь, мы можем отрезать тебе эти два пальца, а остальные оставить, а можем вот эти два. Или этот один, как вариант. Какие тебе пальцы больше нравятся? Какие нужнее и важнее? А ведь отрезать их одинаково больно.

— Хочешь, я сотру тебе воспоминания или притуплю чувства? Твоя прошлая жизнь станет далекой и нереальной, ты не будешь ощущать сильных переживаний, лишь легкий флер того, что чувствовала когда-то, — предлагает моя внутренняя собеседница, и я неожиданно для себя все решаю.

— Нет. Оставь как есть. У меня не было никакой «прошлой» жизни. Все это — воспоминания, чувства — часть меня настоящей. Я не хочу забывать родителей. Я буду по-прежнему их помнить и любить. Не забуду друзей, работу, коллег, даже клиентов. Пусть этот накопленный опыт останется со мной. И я действительно надеюсь, что ты станешь для родителей хорошей дочерью. Лучше, чем была я…

Горло перехватило, слезы потекли по щекам. Простите, мама и папа! Я верю, вы бы поняли и поддержали меня, если бы узнали правду. Но, надеюсь, вы ее никогда не узнаете.

— Спасибо! Ты молодец! Это правильное решение, самое разумное из всех возможных, — неожиданно подбодрила меня Даяна.

— Почему ты так рвешься в мое тело и в мой мир? — не могу не спросить я. — Ведь я старше, да и внешность у меня… попроще. И совсем не принцесса.

— Думаешь, только у тебя имелся доступ к моим навыкам и знаниям? Это обмен, ты что-то узнавала от меня, а я видела твои воспоминания, твой мир. Я мечтаю о свободе, Диана-Даяна, у меня ее никогда не было. Все решалось по чьей-то воле и по принципу долга перед страной и родом. Никогда не существовало моего «хочу», одно только пресловутое «надо». Я не знала, что возможна другая жизнь, где женщина самостоятельна, где она не товар, не вещь. А теперь знаю. Почему бы не попробовать пожить для себя, как желаю я и только я? Не уверена, что ты сможешь меня понять.

В последних словах я чувствую какую-то обреченность, в самом прямом смысле чувствую. У нас ведь пока одни чувства на двоих.

— Надеюсь лишь, что ты не пожалеешь о своем выборе и сможешь достойно распорядиться своей свободой и жизнью.

Мой выбор тоже сделан. Тяжелый, но уже решенный.

— Обо мне не беспокойся, — задорно отвечает собеседница, — твою честь не посрамлю. От тебя жду того же.

— Постараюсь! — Я улыбаюсь самой себе. Не совсем, конечно, но именно сейчас я в полной мере осознала — мы и правда родственные души. Именно поэтому я не смогла разглядеть принцессу внутри себя сразу — наши эмоции слишком схожи, наши чувства никогда не входили в резкий диссонанс. Ну, почти никогда.

— Тогда иди и рассказывай о наших планах, пока кое-кто окончательно не разобиделся и не разуверился во всем хорошем, светлом и добром, — подгоняет меня принцесса.

Я зашла в каюту. Лем и его помощники склонились над разложенными на столе записями, Мариар по-прежнему стоял у окна, скрестив руки на груди. Он остался меня проводить, а мог бы и не ждать, просто уйти. И все-таки я сделала правильный выбор.

— Предложение стать твоей женой еще в силе? — Я подошла к любимому мужчине и обняла его за плечи, уткнувшись лбом в широкую спину.

— Для тебя — да, но на нее это не распространяется, — не поворачиваясь, ответил мой повелитель.

— Тогда учти, я жена непростая, ревнивая и обидчивая. Готовься. — Я с трудом сдерживала смех, но веселые смешинки все равно прорвались в голосе.

Мариар развернулся и взял мои руки в свои, глядя с надеждой, не веря своим ушам.

— Я остаюсь, — решила не мучить человека, он и так натерпелся, — а вместо меня уйдет Даяна-принцесса. А Даяна-искательница приключений и попадающая из одной неприятности в другую, остается.

— Но как? — только и спросил он.

— Она сама предложила. Сказала, что хочет свободы и независимости. А я же наконец хочу спокойствия и уютного дома. — Я прижалась к мужской груди, слушая быстрое биение сердца. Как бы я смогла его оставить?

— Спасибо, — тихо прошептал Мариар, крепче прижимая меня, — и прости, что считал чудовищем и стервой.

Внутри что-то шевельнулось, принцесса услышала и приняла его слова. Думаю, ей теперь тоже будет легче покинуть этот мир.

— Ну что, у нас все готово, — возвестил Лем.

— Наверное, вам придется еще немного подготовиться, — ответил повелитель, — планы несколько поменялись.