Мери Дэвидсон: Бессмертная и невозвратная

Раздался на крыше грохочущий звук —
диковинных звонких копыт перестук.
Скорее, скорее к камину! И вот
наш Санта скользнул прямиком в дымоход.

Одетый в меха с головы и до пят
(весь в копоти Сантин роскошный наряд!),
с мешком, перекинутым через плечо,
набитым игрушками — чем же ещё!

Сияют глаза, будто звёзды в мороз,
два яблока — щёки и вишенка-нос.
Улыбка — забавней не видел вовек!
Бела борода, словно утренний снег.

И сразу дымком потянуло табачным:
он старую трубку посасывал смачно,
а кругленький толстый животик от смеха
как студень дрожал — доложу вам, потеха!

Забавный толстяк — просто эльф, да и только!
Не выдержав, я рассмеялся до колик.
(Вначале слегка опасался смеяться,
но звёздочек-глаз разве можно бояться?)

Не молвив ни слова, он взялся за дело —
чулки у камина наполнил умело,
кивнул, пальчик пухленький к носу прижал
(мол тихо! молчи!) — и в камине пропал.

Раздался его оглушительный свист —
И восемь оленей как птицы взвились,
лишь ветром слова до меня донесло:
«Всех-всех с Рождеством! Я вернусь! Добрых снов!»