Линда Джонс: Солнечная Ведьма

– Ваше желание жениться на мне не имеет никакого смысла, – сказала она, словно действительно не понимала. – Вы могли выбрать в невесты любую женщину в стране, и все же похитили мою дочь, чтобы заставить меня согласиться. Я люблю другого. И сегодня утром я вышла за него замуж. – Она смотрела на Себастьена, который теперь испытывал не только удивление. Император сжимал и разжимал кулаки.

Он осмелится высказать свои мысли перед всеми этими людьми? Произнесет вслух, что убьет Ариану, если Софи откажется от свадьбы? Нет, для этого было слишком поздно.

– Ты совершаешь серьезную ошибку, – тихо предупредил он.

– Нет, – не испугавшись, ответила Софи. – Я не люблю вас и даже не знаю. И в любом случае, я никогда не смогу жить здесь. – Она осмотрела комнату. Здесь было слишком жарко, весь свет шел от свечей и установленных в стенах светящихся жезлов. – Чтобы выжить, мне нужно солнце. Нужны свет, любовь и счастье. А здесь нет ничего из этого. Что за человек выберет жизнь в столь нечестивом, душном и темном месте?

Софи подняла лицо и закрыла глаза. Казалось, будто она стала выше… нет, не выше, ее ноги приподнялись на несколько футов над полом. Она парила над темно-красной дорожкой, а ее платье все больше и больше пылало золотом. Свечение стало настолько ярким, что некоторые из гостей прищурились или даже закрыли глаза.

Но не Лиана. И не Себастьен.

Внезапно комнату сотряс взрыв. Большая часть потолка вылетела наружу, старый световой люк на крыше, заложенный несколько лет назад кирпичом, вновь открылся, и впервые за семнадцать лет на первый уровень хлынули лучи солнца.

Прямо на лицо Себастьена.

Себастьен отскочил назад, но оказался недостаточно проворен. На секунду, лишь на секунду, солнце осветило его с головы до пят. Пророчество, которого он боялся, не было общеизвестным фактом, но здесь, во дворце, о нем знали все. Министры и жрецы, его любовница и убийца, понимали что означало то мгновение.

Софи не знала, но, разумеется, заметила ужас на лице императора.

– Прошу прощения, – сказала она, шагнув вперед. – Я хотела лишь наполнить комнату любовью, чтобы вы поняли, почему я не могу стать вашей императрицей, но… вам не стоило забирать моего ребенка. Я еще не научилась управлять гневом.

Гости бросились прочь из комнаты, отталкивая друг друга, чтобы успеть спастись. Прекрасные, гордые леди наперегонки бежали к выходу. Обычно неустрашимые министры спешили покинуть бальный зал, распихивая друг друга локтями. Лиана не знала, кого именно они испугались, Себастьена или Софи. Или их обоих.

Но были и те, кто не бежал. Лиана. Хен. Несколько жрецов, скорее заинтригованных, нежели напуганных. Остались и женщины с третьего уровня, за исключением поспешно сбежавших старух, и горстка стражей, по-настоящему преданных своему императору, но бессильных исправить случившееся.

Мэррил, который должен был провести церемонию, стоял на возвышении позади Себастьена. Сейчас он выглядел старше, чем прошлым вечером, и хотя жрец не сбежал, он, определенно, потихоньку отодвигался в сторону, не отводя от Софи пристального взгляда.

– Кто-нибудь, принесите ей ребенка, – хрипло приказал Себастьен.

Лиана кивнула стражу, и молодой человек с радостью покинул зал. Она сделала шаг в сторону Себастьена, но передумала. Если кто и не заслуживал утешения…

Он сидел на возвышении, за пределами льющегося сверху солнечного света.

– Кто ты? – спросил он, не сводя глаз с Софи.

– Я ведьма, – сказала Софи, так спокойно, будто рассказывала, что приехала из южных земель и у нее светлые волосы.

Себастьен засмеялся.

– Ведьма.

Мэррил не смеялся. Он покинул возвышение с такой скоростью, на которую только был способен, и быстро направился к двери. Некоторые из гостей остались в прихожей, надеясь увидеть, что случится дальше, не приближаясь при этом к месту событий. Другие же вообще убежали с первого уровня.

Пылающее золотом подвенечное платье постепенно приобрело прежний серебряный цвет, и Софи сделала несколько неуверенных шагов к возвышению, на котором восседал Себастьен.

– Почему вы боитесь солнца?

– Из-за пророчества, – почти небрежно ответил он. – Когда я стал императором, волшебник предсказал, что прикосновение солнца к моему лицу будет предзнаменовать мой конец. Конец всего. И ты принесла это сюда.

– Нет, милорд, – тихо и в то же время уверенно возразила Софи. – Вы сами принесли это сюда, когда забрали моего ребенка.