Элизабет Нокс: Искушение винодела

— Ты правда спишь?

Зас перевернулся на спину, потянулся и, глубоко вздохнув, открыл глаза. Он научился спать и даже видел сны, в которых почти всегда летал и стыдился того, что утратил крылья даже среди тех, кто крыльев не имеет. Когда ангелу становилось грустно, он до сих пор садился спиной к стене.

— Но ты-то теперь большую часть времени счастлив. Правда? — спросил Зас, коснувшись волос на высоком, чуть облысевшем лбу Собрана.

— Пока я не увижу тебя, мой разум не может обрести порядок. К счастью, в этом смысле годы теперь проходят быстро. А для тебя?

— Я терпелив, пока они проходят, но не жду ничего от них — и со мной случается столько всего.

— Ты молод. — Зас рассмеялся. — Я хочу сказать, ты открыт для всего нового. Я же становлюсь похожим на твоего знакомого монаха.

— Найлла.

— О, так ты одолжил его имя. Ирландский монах-пчеловод, про которого ты говорил, будто он уходит от мира, словно косточка, выпадающая из засохшей мякоти персика. Я начинаю чувствовать себя точно так же.

— И как? Как именно ты себя чувствуешь?

Интересно, думал Собран, хочет ли ангел понять его личные ощущения или ощущения человека как такового? Слова надо было подобрать очень точно, а потому винодел на некоторое время задумался, прежде чем ответить:

— Мне кажется, будто я больше не соответствую тому месту в мире, которое сам для себя создал. Да, вот так: я больше не занимаю этого места, я в него провалился.

Было раннее осеннее утро, жатва еще не началась. Собран поднял с пола поднос с завтраком, который, по обыкновению, оставил перед дверью слуга. Подняв голову, винодел увидел, как по лестнице из каретного сарая поднимается Аврора. Пожелал ей доброго утра.

— Как спалось, дорогой? — спросила она.

— Плохо, — улыбнулся Собран.

Он придержал для баронессы дверь открытой. Гостья прошла в арсенал и тут же увидела Заса: ангел сидел на полу и смеялся, читая письма Бернара. Увидев Аврору, он вскочил и обнял ее.

Женщина оттолкнула ангела и внимательно его оглядела.

— Ты, — произнесла она, — доставил мне массу хлопот. И барон, и Поль уже извелись, хотят знать, что за странник присылает мне фотографии с видами разных мест: памятник сэру Вальтеру Скотту, пароход у Лазурного берега, Вандомская колонна, Пьяцца делла Синьория во Флоренции… мужчины в парусиновых штанах на каменных скамейках…

— Я уже подумывал приобрести фотокамеру, но потом понял: фотограф не может заснять того, что вижу я, точнее, того, как я это вижу. Например, каким мне увиделось небо над равниной Амьен — похожим на гладкую, плотную кожу. Словно оно спало и его вот-вот должны были грубо разбудить. Знаки… Как можно сфотографировать знаки?

— Если все-таки купишь себе камеру, то присылай мне фотографии в пакетах, Зас. Столько почты… и вся без обратного адреса! Барону я говорю, будто во время паломничеств познакомилась с множеством людей, и он отвечает: «Твои поклонники, не иначе». К счастью, некоторые бессмысленные фотографии подтверждают это мнение. Они как афиши, вроде «Христос выходит к преторианцам». Если честно, я в растерянности. К тому же почта такая дорогая.

— Я не ем.

— Ты не зарабатываешь.

— Нет, зарабатываю. Я работал кочегаром на канальном пароходе. Нарисовал для себя карты — в уме. Они состоят из предложений, описаний всего, что я вижу в конце улиц, в святынях, позади мильных камней, старых деревьев. Картографы — они будто ангелы, способны видеть землю с высоты птичьего полета. Мне нравится учиться путешествовать, это просто неисчерпаемый источник опыта. — Зас снова уселся на пол и, подобрав очередное письмо, обернулся к Авроре (письмо он при этом читал словно бы пальцами).

Аврора поведала, что в Вюйи не многое изменилось, зато железная дорога даровала им процветание: вино теперь можно перевозить намного быстрее.

— Я же говорил, — напомнил Зас Собрану, — Я чувствовал, что у тех насосов в шахтах Мюльхейма есть будущее. Впервые звук их работы представился мне грохотом, с которым кто-то прорывается в наш мир, — Ангел обнял за ногу винодела, который стоял рядом в одной только ночной сорочке.

Аврора и Собран переглянулись, словно родители, которым предстоит сообщить ребенку плохую новость.

— Зас, — обратилась к ангелу Аврора, — думаю, ты заметил, что Собран — уже не тот мужчина, которым однажды был.

Зас поднялся с пола — быстро и плавно, — отошел в сторону.