Ольга Романовская: Забвение роз

Однако, кто знает, что на уме у демона? Пускать его в сердце столицы - преступная халатность. И Страдан решил, что Ионафану в Наисии не место. Если тому есть, что сказать, пусть скажет сейчас и уходит.

- Есть! - фыркнул Ионафан. - Тех, что в Бонбридже, убил я. Тем перстнем, что отобрал мой старший троюродный братец, которого вы со страху зовёте Смертью. Второй такой перстенёк волей судьбы временно оказался у тёмного оборотня. Меня он не интересовал вовсе. Я хотел, чтобы девчонка ответила за дела своего деда. Боль за боль. Вот и выкрал колечко. Она, дурочка, взяла то, что ей подбросили. Перстень из-за частиц ауры Синтии перепутал девицу с демоницей и признал.

- Дальше, правда, - демон поморщился, - оборотень вернул перстень, пришлось красть второй и планы менять. Но всё равно вы, людишки, решили, будто девица всех убивала. Что с вас взять - низшие существа! А трупы эти - мои. Жаль, что не казнят дуру - такую месть испортили!

Сплюнув, демон крутанулся против часовой стрелки и, сочтя обещание выполненным, перенёсся за тысячи миль от Лаксены. Он и так унижался, стоял, будто изгнанный, а не сын Наитемнейшего, ждал, пока магистр и король договорят. То, что Асварус - друг императора, Ионафан знал, поэтому сдерживался, терпел, понимая, что за магистра Темнейший убьёт как за себя. Или ужесточит наказание: судя по ухмылке, император подумывал об изгнании и наверняка настаивал на нём, но вмешалась дочь Наитемнейшего.

Троюродного брата, наглядно доказавшего свою силу, Ионафан побаивался. Император нашёл бы и на краю Мрака. Но выслушивать обсуждения своей особы местным монархом - этого демон не вынес.

Оправившись от изумления, король перевёл взгляд на Асваруса:

- Если это правда... Пусть немедленно повторно осмотрят обвиняемую и пригласят Видящего.

- Как, её допрашивали без Видящих, даже 'Всевидящее око' не применили?! - не выдержав, сорвался Шардаш.

Только жест магистра удержал профессора от того, чтобы взять за грудки ближайшего белого стражника.

- Я только что простил вас, не заставляйте пожалеть об этом, - нахмурился Страден.

- Всем займусь я, - подала голос королева. До этого она хранила молчание, но внимательно слушала и наблюдала за происходящим. - Помню, мне докладывали о перерождённом духе. Что ж, лично повторно осмотрю и допрошу её.

- Надеюсь, - Раймунда улыбнулась профессору, - вы доверяете своей королеве?

- Да, ваше величество, - склонив голову, глухо ответил Шардаш. - Целиком и полностью.

- Прекрасно, тогда не будем терять времени. А вы, - Раймунда указала на магистра, - приведёте своего свидетеля. Вместе с Видящим. Жду через час.

Стегнув лошадь, королева понеслась в сторону столичной магической тюрьмы. Белые стражники едва поспевали за ней.

Король с оставшимися магами и вернувшейся свитой продолжил прогулку.

Асварус и Шардаш остались в одиночестве стоять на заснеженной улице.

Мериам съёжилась в углу камеры, гипнотизируя глазами крысу. Даже отпугнуть грызуна нечем: на руках те же браслеты, которые надевали на Шардаша в тюрьме. А если не отпугнуть, адептка останется без обеда. Или без ужина: Мериам плохо понимала, какое время суток. Окна всё равно не было, не проверишь.

Крыса подбиралась к миске с хлебом, не обращая внимания на позвякивание цепей. Мериам едва не стонала от отчаянья. Ни на визг длиннохвостая тварь тоже не реагировала: знала, что узница ничего ей не сделает.

За эти дни адепта навидалась столько крыс, что хватило бы на целую жизнь. И перестала бояться. Только спать приходилось чутко, чтобы, едва почувствовав острые коготки, дёрнуться, сбросив с себя грызуна. Хорошо, что они приходили поодиночке.

Руки Мериам покрывали синяки - следы неаккуратного обращения с узниками. Кожа под ногтями кровоточила: в первый день адептка пыталась расковырять раствор, но быстро поняла, что так наружу не выбраться. Дверь крепкая.

Тело болело от неудобной позы для сна и ушибов, полученных при недавнем падении. На допросах не били, но солдаты вели себя грубо. Зато кричали на Мериам всласть.

Браслеты резали нежную кожу, впивались в неё, будто зубы. Иногда так сильно и больно, что на глазах выступали слёзы.

Первые сутки Мериам рыдала, а теперь с молчаливой покорностью ожидала дня, когда её обезглавят.

Все попытки убедить, что она не перерождённый дух, провалились. Адептку никто не слушал, никто не желал разбираться, тратить время и силы на подробное освидетельствование. Есть чернильное пятно на ауре - виновна. Носила перстень - виновна. Связалась с тёмным оборотнем - виновна.