Алексия Скай: Месть волчицы

Подойдя ближе к пруду, я залюбовалась, как солнце лениво показывается и нежными касаниями окрашивает воду в золотистые тона. Боже как это красиво. С каждым рассветом рождается что-то новое, чистое и что-то очень хорошее. Незабываемое чувство. Подойдя к берегу, я скинула босоножки и опустила ноги в прохладную воду. Это волшебная и успокаивающая обстановка наконец принесла мне покой, мое тело больше не болело, мысли не мучили меня и с каждой минутой я становилась более уверенной и сильной.

- Как же здесь хорошо, - произнесла я вслух.

- Да, милая, ты права, - раздался до боли знакомый голос.

Я повернулась в сторону голоса и увидела хрупкую пожилую женщину с длинными белыми, как снег, волосами, которая сидела на ярко-желтом покрывале под ивой. Поднявшись на ноги, я подошла к женщине. Большие зеленые глаза, радушная улыбка и любимое с детства лицо смотрели на меня с нежностью и любовью. Сердце пропустило удар и болезненно сжалось - бабушка. Не веря себе, я коснулась ее морщинистой щеки и из моих глаз полились слезы.

- Ну, малышка, не плачь, ты здесь не за этим, - ласковый голос бабушки пробирался в душу заставляя вспомнить свое детство.

- Бабуля, как мне тебя не хватает, - всхлипнув, сказала я.

- Знаю, милая, но мое время кончилось, а твоя жизнь только набирает обороты.

- Значит, я не умерла?

- Нет, глупышка. Просто пришло время тебе измениться, понять все тайны мира и, наконец, окончить войну.

- Бабушка, но я не понимаю, о чем ты.

- Все сразу ты и не поймешь, но помни главное - ты особенная и тебя ищут многие.

- Я? Что во мне особенного? И кто меня ищет?

- Многие, Алисия, многие. Некоторые чтобы помочь тебе, а некоторые, чтобы помещать. Проверяй душой и сердцем кто враг, а кто друг.

- Я боюсь, - только я почувствовала силу и уверенность, как опять стала слабой трусихой.

- Не надо бояться это твоя судьба и тебе ее вершить.

- Бабуля, скажи кто я.

- Сейчас я этого тебе сказать не могу, но скажу одно - ты не дочь своих родителей.

- Как? Мама и папа мне не родные?

- Понимаешь малышка у Элизабет и Стефана 25 ноября родилась дочь, но у малышки был порок сердца не совместимый с жизнью. Ребенка сразу поместили в больницу. Элизабет места себе не находила, она практически жила в больнице, но к девочке ее все равно не подпускали. Через месяц когда, наконец, уговорила дочь поехать домой и немного отдохнуть, я осталась в больнице. Поздно вечером, ко мне подошла странная пара с маленьким ребенком на руках, малышке было не больше месяца от роду. Они попросили у меня помощи, говоря, что их прислала моя старая знакомая Давина. Их звали Милагрос и Себастьян, они мне рассказали свою историю, и я поняла, что они не простые люди, как и я, но их жизням грозила опасность, и они хотели уберечь дочь от такой же участи. Так же они знали и историю моей внучки и предложили взять их ребенка. Я была в полном смятении и решила позвонить знакомой, от нее я узнала, что жизнь этой малышки, родителями которой являются Милагрос и Себастьян, для мира очень дорога. До последнего я не могла решиться на это, но тут вышел врач и сказал, что моя внучка умерла, - бабушка всхлипнула и посмотрела на меня и только сейчас я поняла что плачу. Она обняла меня и продолжила рассказ: - Я согласилась помочь им и заменить ребенка, у них было две просьбы, на которые я согласилась: назвать малышку Алисия и как можно дольше не говорить ей всей правды. Взяв на руки малышку, я поняла, что она необычный ребенок. Себастьян внушил доктору, что эта малышка и есть тот ребенок, который поступил к ним с пороком сердца. Позже от Давины я узнала всю правду о тебе, моя дорогая. Элизабет со Стефаном были счастливы, как никогда, они не верили в свое счастье.

- Бабуля, что значит не простые люди? И скажи кто я, пожалуйста, - мой голос был умоляющий, но бабушка только покачала головой.

- Нет, малышка. Еще не время, мы еще встретимся, и ты все узнаешь, а сейчас тебе пора возвращаться, - бабушка поцеловала меня, и я потеряла сознание.

Очнулась я в темноте совершенно одна. Потихоньку ко мне начали возвращаться чувства. Сначала я почувствовала жар и боль, которые хотела бы не чувствовать. Постепенно жар начал спадать, а боль только усиливалась, но я не могла пошевелить ни одним мускулом. Осязание потихоньку возвращалось ко мне, по крайней мере, я понимала, что лежу на кровати, и кто-то держит мою руку. Следом ко мне вернулся слух, и я услышала противный писк приборов. Перед глазами была все та же темнота, но тут я услышала голос - такой родной и любимый.