Елена Звездная: Все ведьмы рыжие, или Будь моей ведьмой[СИ]

— Ссстужев, а когда они так быстро успели с моим паспортом? — слабеющим голосом спросила я. — Это магия, да?

— Взятка, — опроверг мою веру в чудо Князь.

Вспомнила момент, когда привязав меня к стулу, Стужев пригладил мои волосы, сфоткал меня на свой телефон и насвистывая, отправился в кабинет начальника ЗАГСа, пояснив ошарашенным подающим заявление на бракосочетание: ‘От свадьбы отказалась’. После чего он зашел в кабинет, вне очереди кстати, а все девчонки передумали замуж выходить и бросились бежать, женихи за ними… Я потом сама как дура минут десять сидела! А потом как полная дура еще час с ртом, скотчем заклеенным, пока Стужев, насвистывая и покачивая ногой, ждал чего-то… Походу паспорта моего!

А потом была… свадьба.

— Ыыыы… — сползая по стенке вниз, простонала я.

Мне казалось что все — жизнь кончена! Я замужем! И теперь вообще все! И…

Все оказалось хуже!

— Слушай, женщина, — Стужев нагнулся, схватил за локоток, резко поднял, и от стены отлепил, а дальше, пристально глядя в мои глаза, произнес, — как твой муж, ответственный за твою жизнь и здоровье, я запрещаю тебе сидеть на холодном. Все ясно?

Нервно кивнула, а затем с надеждой, с просьбой, с мольбой фактически:

— Стужев, а давай разведемся, а?

— Нет! — последовал злой ответ.

— Ну нет, так нет… — пролепетала я, и тут же опять с надеждой: — Стужев, а давай ты меня бросишь, а? Можно прямо у загса…

Серые глаза сузились от злости и мне ка-ак ответили:

— Слушай, Стужева, а давай ты сразу заткнешься и больше эту тему поднимать не будешь!

Проходящие мимо прохожие, втянув головы в плечи, поторопились проходить быстрее. Птицы, которых даже рев моторов не пугал, взмыли и умчались подальше… К загсу подъехал белый свадебный лимузин, весь такой в украшениях и с кольцами на капоте, дверца рядом с водительским сидением открылась, и вышел скелетон Генри.

— Хозяин, поздравляю! — радостно начал он. — Леди Маргарита, — я испуганно посмотрела на него, и скелет уже не так радостно, — …эээ… сочувствую.

— Ыыы, — заныла я.

Стужев, по привычке игноря мое состояние, опять подхватил на руки и понес вниз по ступеням. Из лимузина орал марш Мендельсона, водитель присоединился к издевательству, добавив ‘Горько!’. Князь на это предложение отреагировал нежным поцелуем, и усадил меня в лимузин. Генри с радостным оскалом открыл шампанское, разлил по бокалам и протянул нам. У меня дрожали руки и потому мой бокал придерживал… муж… Мама, мне страшно!

Машина двинулась с мягким шуршанием шин, Генри протянул поднос с раффаэлло, Стужев звякнул нашими бокалами и произнес тост:

— За нас!

Я залпом выпила.

Мужжжж… мля, мой муж, открыл мне конфетку, сунул в рот, и протянул бокалы Генри, чтобы тот их снова наполнил… За окнами лимузина проносился вечерний город, нам сигналили машины и улыбались прохожие, а я… я замуж вышла. Сижу на белоснежном сидении кожаного салона, в замурзанных джинсах, рубашке не первой свежести, с растрепанными волосами и ошалевшим взглядом… и да, с печатью в паспорте!

— Классная свадьба получилась, — заметил счастливый Князь, протягивая мне полный бокал, — быстро, здорово, без суеты и напутственных речей.

— Ыыы… — кажется после свадьбы все тупеют, я так точно.

— У новобрачной шок, — вежливо заметил Генри.

— Ща вылечим, — уверенно заявил Стужев.

Забрал у меня бокал, отодвинул от нас поднос с конфетами, наклонился и поцеловал. Да, стало легче. Сразу. И даже когда, привлекая меня к себе, Стужев усадил на колени, продолжая целовать, было однозначно легче. И когда сжал в объятиях, и не отрываясь от моих губ, простонал ‘Ритка’, тоже легче было, а потом… потом Александр оторвался от меня. Уже сидящей на его коленях лицом к нему, и спросил:

— Рит, а ты чего-нибудь хочешь?

Тяжело дыша и глядя на него изумленными глазами, я прошептала первое, что в голову пришло:

— Книгу.

— О вкусной и здоровой пище? — не понял меня Князь.

— Неа, мою, ягушенскую, — пояснила я, почему-то снова приникая к его губам.

Магия, наверное.

— Угу, — произнес Стужев, даря очередной головокружительный поцелуй. А потом резко оторвался и уже не мне: — Ужин свадебный накрыть к нашему возвращению.

— Понял, — отозвался с переднего сидения Генри.

Зеленое сияние струйкой дыма потянулось из ладоней Стужева, окутывая нас обоих. И глядя на его перламутровые переливы, я откинула голову, подставляя шею умелым губам…

Темень перехода, тихий стон сжимающего меня Стужева, свет… бревенчатый потолок и близкое ‘Хм’. На мне торопливо поправили рубашку, а после я, продолжающая потолок разглядывать, услышала: