Карина Дёмина: Механическое сердце. Искры гаснущих жил

Словно желая подыграть Кейрену — намек был более чем прозрачен — начался дождь. Холодные капли осели на светлых волосах следователя, на серой ткани плаща, коснулись рук, которые тотчас побелели, и Кейрен чихнул.

— В таком случае, предлагаю пройти в дом, — Брокк менее всего был настроен на продолжение беседы, хотя и осознавал ее неизбежность.

Кейрен вновь заговорит об охране или переезде, о недопустимой беспечности Брокка, которому следовало бы и дальше оставаться в загородном поместье, а он, неразумный, наведался в город.

И ладно бы повод был действительно серьезный.

В гостиной горел камин, и свет газовых рожков отражался на стеклянной поверхности стола. Затянутые рябью дождя окна казались серыми, а сама комната неожиданно мрачной. Кофейного цвета обои потемнели, и тусклыми жилами проступали на них золотые нити.

Кейрен занял место у камина и признался:

— С детства ненавижу холод. Сосуды слабые. Все братья надо мной смеялись, что я как девица, чуть подмерзну и вот, — он протянул неестественно белые руки к огню. И выходит, не притворялся, и вправду мерз. Даже ногти приобрели неприятный синеватый оттенок.

— Чай? Кофе? Коньяк?

Роль гостеприимного хозяина давалась Брокку нелегко. От гостей он отвык, а те редкие посетители, которым случалось переступать порог его дома, мирились с некоторой мрачностью характера.

— Чай, пожалуйста, — Кейрен снял-таки плащ, который аккуратно повесил на спинку кресла. — И от коньяка не откажусь. Я ведь военным стать хотел… у нас в семье принято так. Не взяли. Хотя, конечно, правильно… боец из меня никудышный. И даже отец это понимал. Но когда я в разведку пошел, он расстроился и месяц со мной не разговаривал.

— Разведку не любит?

— Недолюбливает, но… за меня волновался. Нехорошо заставлять близких волноваться, но иногда… выходит так, как выходит.

И к чему эта задушевная беседа? Но Брокк не стал прерывать гостя. Он открыл бар, достал бокалы, коньяк — бутылка успела покрыться пылью, дожидаясь своего часа — и поинтересовался:

— Что вам от меня нужно?

— Помимо чая и коньяка? — Кейрен принял бокал и, поставив на ладонь, поднес к огню. — Не волнуйтесь, я не собираюсь вас уговаривать. Надоело, знаете ли…

Зажмурившись, он вдохнул коньячный аромат.

— Но вы правы. Интерес у меня имеется. Что вы думаете о бомбе?

— Если полагаете, что я знаю, кто ее сделал, и молчу, то вы ошибаетесь.

— Я полагаю, — взгляд Кейрена был по-прежнему безмятежен, — что такой снаряд в принципе не сложно изготовить. И поставить достаточно просто… сегодня вам. А завтра? Как знать… вас ненавидят многие, но поверьте, что еще большее количество людей испытывают ненависть к Королю. Или другим людям… что будет, если завтра бомба окажется не под днищем вашего экипажа, но, скажем, под сценой Королевского театра?

Брокк замер.

— Или в Академии… в парке… во дворце… просто на пути Его Величества.

Проклятье!

Он сам должен был подумать о такой возможности.

— Вижу, теперь вы осознали всю… скажем так, неоднозначность, ситуации.

— Пока угрожали только мне.

И вероятно, в том была своя ирония: творение убивает создателя.

— Пока, — согласился Кейрен, пробуя коньяк. — Чудесно… воистину благородный напиток. И согревает, что для меня, поверьте, актуально.

— Механизм прост. Заряд, запал и замедлитель. Запал разрушает стеклянную оболочку с зарядом, выпуская живое пламя. При соприкосновении с воздухом начинается непроизвольная реакция первичного выброса.

Брокк смотрел на следователя сквозь коньячную призму. И мысль напиться уже не казалась такой нелепой.

— Истинное пламя использует в пищу все, до чего дотянется, но не имея плотного контакта с жилой, оно погибает.

И Брокк помнит эхо боли, доносившееся с полигона.

— Вот только до своей гибели уничтожает все на футы вокруг, — завершил Кейрен. — Райгрэ Брокк, я понимаю ваше… двойственное отношение к подобным устройствам, но… мне нужно знать, насколько реально вне стен лаборатории… или вашего корпуса создать такую вот бомбу.

— Технически само устройство элементарно. Основная проблема в заряде. Запереть истинное пламя не каждый способен. Дело не в физических возможностях, но в умении создать уравновешенный силовой контур. Что до остального, то и человек, более-менее знакомый с принципами механики, управится.

Кейрен слушал, разглядывая собственные руки, благо, кожа хоть и была белой, но утратила прежнюю мертвенную бледность, и ногти приобрели нормальный цвет.