Кристина Золендз: Шрамы и песни (ЛП)

Затем Грейс ступила на белый ковер, усыпанный красными и лиловыми лепестками роз. Мое сердцебиение ускорилось, дико отбивая в грудной клетке, и мне пришлось сильно прикусить нижнюю губу. Она была совершенна, изумительна, прекрасна... она просто... захватывала дух. Михаил подал ей свою руку, и они плавно пошли ко мне. Весь мой мир растворился, и осталась только Грейс. Мой взгляд медленно прошелся по ее безупречному телу, облаченному в элегантное кружевное платье, а потом наши глаза встретились, и я не смог сдержать покатившихся слез. Да мне и не хотелось, так что да, я взял и разрыдался во время собственной свадьбы — да нуу все, она же моя Аллилуйя.

Потом с огромной улыбкой Михаил поцеловал ее в макушку, и Грейс отступила от него. А дальше она просто удивила меня, когда буквально побежала к алтарю и ко мне. Запыхавшаяся и улыбающаяся, так же как и я со слезами на глазах, она бежала ко мне.

А затем я на ней женился.

Два Года Спустя

Я понять не мог, как эта двоица сумела так идеально все спланировать. Они все отрицали, типа ничего там не планировали, не подстраивали, да и вообще интриг не строили в пользу ситуации, в которую мы угодили. Но стоило нам с Коннером забежать в двери отделения неотложной помощи, как наши женушки коварно переглянулись. Да как такое вообще возможно?

Грейс и Леа ковыляли следом, обе точно на сорок первой неделе беременности, со схватками, и обе точно день в день. Все это выглядело крайне любопытно и до безумия странно. Однако, несмотря на всю странность того, как им удалось одновременно оказаться в положении, я все равно был самым счастливым мужчиной на земле. Я вот-вот стану папой.

Ну ладно, от этой мысли у меня слегка скрутило живот и, кажется, все краски уплыли с моего лица. И, наверное, от этой мысли мне пришлось проглотить подступивший ком желчи, потому что я чертовски нервничал, но также я был чертовски счастлив.

Грейс родит мне ребенка.

Сегодня.

Точнее, сейчас. Прямо с секунды на секунду... я стану чьим-то папой. Вау!

Я вцепился в руку Коннера и потянул его скорее в сторону родильного отделения, мы с ним на пару нервно хихикали как парочка тугоумных школьников.

— Эй, тупица Труляля и его брат-идиот Траляля, а вы ничего не забыли? — раздался сзади голос Леа.

Мы с Коннером застыли, а потом медленно обернулись. Девушки шли по коридору, вцепившись друг в дружку от боли. Ой.

Мы побежали обратно к ним и помогли преодолеть остаток пути, а Леа всю дорогу проклинала нас, обещая накормить «щедрым кушаньем из наших собственных пенисов, приправленных перцем, как только вытолкнет из себя этот маленький комочек». И что бы это значило?

Следующее, что я помню, Грейс утащили от меня, одели в сексуальный такой (да, это я так шучу) больничный халат и подключили к раздражающим, безумно пиликающим мониторам. А потом палата наполнилась звуками сердцебиения моего ребенка, медленного и слабого , они исходили из небольшого приборчика для измерения сердечного ритма плода. И в это мгновение разверзся ад.

Подскочили медсестры, а доктор бросился в сторону постели Грейс и начал объяснять, что необходимо провести кесарево сечение, потому что наш еще не родившийся малыш в не очень хорошем состоянии.

Глаза Грейс наполнились слезами, когда она посмотрела на меня: я никогда не видел ее в таком ужасе.

— Делайте все, что необходимо, чтобы помочь моему ребенку.

Потом меня быстро втащили в небольшое помещение и вручили больничный халат.

— Вы отец, верно? Если хотите присутствовать в операционной при рождении малыша, то должны надеть это... — Больше ничего из того, что говорила медсестра, я не услышал. Меня прошиб холодный пот, я только и мог, что моргать как долбанный идиот. В какой-то момент медсестра уставилась на меня, а потом залепила несколько слабых пощечин, после чего я кивнул и быстро оделся.

Схватив за руку, медсестра дернула меня обратно в коридор и протащила в двери стерильной операционной.

— Ничего не трогайте, мистер Макстон. Здесь все стерильно, это для безопасности вашей жены и будущего малыша. — У меня немного закружилась голова. Ну ладно, совсем не немного. Я думал, меня стошнит.

Со свинцовыми ногами и неровно вырывающимся воздухом из легких, я осмотрел помещение, сглатывая желчь. Где моя жена? С моей женой что-то случилось, пока я переодевался? Где она? Где. Моя. Жена?

И тогда я услышал ее красивый нервный смех, ее завезли на каталке.