Stulchik: Эротические рассказы - Подростки

Голышки прямо с ума сходили, когда их в одно и то же время и лупили, и щекотали. Я тоже любил этим заняться, но в комфорте: садишься в кресло, сажаешь девчонку в «колобке» себе на колени и спокойно ей занимаешься.

Что такое «колобок»? Ладно, все равно сегодня по порядку не получается, давай все сразу расскажу — и про колобок, и про остальные наказания.

Колобок — это самая плотная упаковка голышек — они только башкой в нем вертеть могут. Я расскажу, не как мы его делали, а как это выглядело — так наглядней будет.

Вот представь: сидит голышка с ногами на кровати. Коленки у нее по сторонам от плеч. Представил? А теперь мы ее кладем на спинку, а коленки остаются так же у плеч. А ручками голышка берет себя за ступни — поперек ступни, с внутренней стороны, а не с наружной.

Ничего хитрого, правда? Девчонка на спине, коленки у плеч, прямые ручки между ножек, друг к другу не ладошками, а тыльной стороной кисти — большими пальцами вниз, к кровати. Вот так мы ей и прибинтовывали правую руку (от подмышки и вниз к запястью) к правой ноге, от коленки до щиколотки, а левую — к левой. Только на уровне ступни у нее должна быть не ладошка, а лапа сантиметрах в десяти от запястья. Тогда голышка мешать не будет, если нам захочется ей по этой самой ступне пальцами раз-другой поводить.

«Сорока-ворона кашку варила, деток кормила», — как очень неторопливо, с повторами и паузами приговаривал Мишка, вырисовывая указательным пальцем кружки и полоски на розовой кожице. Для девчонок это стало кошмарной сказкой. Другие дети про черную руку и темную комнату страшилки слушать боятся, а наши голопопые дурехи — про сороку.

Бывало, что они не доживали до ее конца — позорно писались. Когда случался такой грех, Мишка, не развязывая, тащил их в ванну и подмывал, а потом виновницу ждал серьезный отлуп — двадцать звонких шлепков. Звучит, конечно, не так чтоб страшно, но занимал-то этот процесс где-то полчаса — между двумя шлепками Мишка говорил со мной, пялился в телевизор, проверял девчоночьи уроки, клал малышку перед собой на подушку на стол и с профессорским видом письку через лупу разглядывал, двумя пальцами раздвигая мокрые губки, потом опять не спеша устраивал у себя на руках кверху попкой, давал шлепка, переворачивал на спинку и вдумчиво лапал за сиськи. Снова шлепал, зажимал ее между коленями вниз головой и опять давал пару шлепков. Умащивал на столе на подущке — на этот раз так, что попка торчала кверху и, придерживая под писькой рукой, чтоб девчонка не завалилась набок, шлепал так. Тащил ее ко мне, чтобы посоветоваться насчет какого-то примерещившегося ему прыщика на голышкиной письке. Пеленал в одеяло, оставляя попку на воздухе, поил молоком из детской бутылочки с соской и заставлял агукать и называть его «па-па», сажал вторую голышку на кровать, устраивал «ребенка» ей на колени. Она кормила «нашего младенчика» грудью и они на пару сокрушались, что вот и зубки уже режуться, а все к горшку не приучить их чадо…

Но часто бывало и пострашнее. Голышку в «колобке» вообще удобно брать на ручки: сажаешь ее на колени боком к себе и откидываешь полулежа, приобняв под спинкой рукой. И пальцы этой руки сами собой оказываются на бочке у малышки. Так вот, частенько, пока Мишка не выдаст голышке всю заслуженную порцию шлепков, она рычала, мычала, ржала, как кобыла, икала и билась в конвульсиях. Как невинно объяснял этот садист: «раз ты боишься щекотки — надо тебя тренировать, пока не привыкнешь!».

Только что-то они привыкали не особенно. К концу шлепки это была уже не девчонка, а просто какой-то слюнявый, сопливый и взмыленный маринованный грибок. А возбуждена до такой степени, что надо было следить внимательно, чтобы случайно не зацепить ей письку ничем, а то она тут же с индейскими боевыми воплями и утробными завываниями кончала. Поэтому мы их развязывали не сразу, а минут через пять, когда немножко остынут и сосочки торчать перестанут. Споласкивали в ванной и укладывали отдохнуть (с руками поверх одеяла, а в тяжелых случаях в то же одеяло пеленали и перевязывали ленточкой — от рукоблудства, положив между коленок подушку, а то они умудрялись кончать, просто сжимая ноги).

Еще неплохая упаковка у нас называлась «попугай». Это Мишка додумался. Он вообще любил мудрить.

Померил у голышек расстояние по диагонали от левого плеча до правой подколенки для начала. Они примерно одинакового роста были, так что вышло близко. Купили мы в спорттоварах металлический обруч — такого диаметра не было, как он намерил, взяли больше на тридцать сантиметров.