Мелисса Лимоджис: Признать его парой

Вместо этого Дамиан спорил и дрался с персоналом, пока они не сдались, установив небольшую кроватку в углу комнаты, чтобы успокоить его. Не то, чтобы это имело большое значение. Он провел большую часть времени на этом ужасном стуле рядом с кроватью Майка.

Если честно, в первый день, когда Майк проснулся после операции, был чертовски сильно накачен наркотиками и испытывал чертовски, мать твою, сильную боль, обеспокоенное лицо Дамиана было первым, на чем он сосредоточился. Майк, возможно, сказал, что вид его огорченного любовника снова начал это странное трепетание в его сердце, но, скорее всего, был виноват выстрел в грудь.

В течение недели Майк был благодарен за его присутствие. Дамиан сдержал наплыв посетителей, большинство из которых были членами его стаи. Когда заместители шерифа Коллинз пришли за официальным заявлением, он предложил свою поддержку, поскольку Майк давал жизненно важные показания о том, что произошло в резерве с Робертсом.

Майк описал, как он собрал сведения того, что стало с пропавшими без вести. Робертс поймал их на воровстве одной из продаж и позаботился о них. Ни одна ресница не дрогнула, когда Майк объяснял, что Робертс стрелял в него до того, как он выпытал местоположение тел у этого человека.

Конечно, он сомневался, что тела людей когда-нибудь найдут. Стая уже позаботилась об этом. Дрю не терял времени даром, пробираясь в дом и офис Робертса, чтобы совершить набег на его жесткие диски. Альфа уничтожил все следы своих Волков и подбросил кучу улик подтверждающих заявление Майка. Для внешнего мира Робертс казался не более чем жадным мошенником, который прибегал к отчаянным мерам, чтобы получить то, что он хотел.

И удивительно, но Майк не чувствовал ни капли раскаяния за действия, которые он предпринял, и ложь, которую он сказал, чтобы защитить Дамиана и его стаю. Это было правильное решение, и единственное, с чем он мог жить.

И все же, после всего, что происходило в течение недели, одна единственная мысль постоянно кружилась в его голове. Майк не забыл про свое прозрение, когда лежал и истекал кровью на земле в леса. Он был влюблен в Дамиана Маркса, и он понятия не имел, как ему сказать об этом.

Глава 11

В течение следующих нескольких недель, Майк восстанавливался дома шаг за шагом. Большую часть времени он восстанавливал свои силы, готовясь к возвращению на работу через неделю. Чем больше мужчина работал над своей верхней частью тела, делая легкие упражнения и утренние пробежки, тем больше уменьшалась боль в груди.

Все шло плавно хорошо, кроме его отношений с Дамианом. Назовите его цыпленком, но он еще не сказал человеку, что любит его. Каждый раз, когда Майк собирался это сделать, когда три слова уже вертелись на кончике его языка, все время что-то мешало, или Дамиан был слишком занят, сводя его с ума. По прошествии последних нескольких недель он не был уверен, хочет ли он признаться в своей любви или задушить своего любовника и похоронить его задницу на заднем дворе.

Трудно поверить, что стая Дамиана считала его обаятельным, особенно дамы. С Майком обаятельным он не был. С тех пор, как его освободили из больницы, характер Дамиана изменялся от угрюмого ублюдка, упрямой няньки и самой раздражающей, скандальной скромницы, когда Майк пытался заняться с ним сексом.

Боже, его член больше не мог этого выносить. Как и его мозг. Или сердце Майка? Черт, кто знал, что любить кого-то может быть такой головной болью?

Точно. С него было достаточно этого дерьма.

Сбросив полотенце, которым он обернул свои бедра после душа, Майк дернул дверь и шагнул к кровати. Он бросил свирепый взгляд на Дамиана, который сидел, прислонившись спиной к изголовью, и смотрел телевизор. Один взгляд на его лицо, и его возлюбленный мудро выключил телевизор и бросил пульт на кровать.

Как только Майк получил полное внимание мужчины, он заговорил.

— Две вещи. — Он поднял один палец. — Я люблю тебя. — Потом поднял второй. — И я чертовски возбужден.

Удивительно, но это было не так сложно, как он себе представлял. Почему он делал из этого такое большое дело…

За долю секунды Майк оказался на спине, на постели с Дамианом, нависшим над ним.

Его темные брови нахмурились.

— Ты любишь меня?

Неуверенность окутала низко прогрохотавший вопрос, и его сердце сделало болезненный удар, который не имел ничего общего с исцеляющейся раной на груди. Он заставил Дамиана сомневаться. Майк сразу же пожалел, что не произнес этих слов раньше. Он провел рукой по челюсти любовника, щетина колола его ладонь.