- Совокупления?
- Да, во время совокупления я в то время почему-то уже мало опасался, что она проснется, и двигался за ее спиной очень сильно, и, быть может, мои движения незаметно вызывали ответные движения ее тела.. Но она как будто сама выгибалась навстречу мне... Кроме того, после бесед в кровати, после того, как она говорила: "Ну, давай спать", - она как-то сразу поворачивалась ко мне спиной, очень удобно для моих намерений, и как будто очень скоро засыпала... и коленки подгибала очень себе к животу. Я сразу начинал и делал очень сильно... и был уверен, что до конца она не проснется, да об этом я уже и думать перестал.
Потом я не видел сестру целое лето, и когда к концу лета она с мамой, наконец, вернулась, то при встрече с ней я сразу почувствовал, что у меня стоит, и очень сильно стоит...
Ей было тогда двенадцать лет, она стала больше, еще красивее, и под платьем у нее уже были очень сильно заметны кругленькие грудки... Увидев меня, она только немножко покраснела, особенно когда заметила мой взгляд, устремленный на ее задницу... Днем при всех я подчеркивал полное равнодушие к возвращению сестры и с большим нетерпением ждал вечера.
Когда, наконец, мы очутились поздно вечером в своей спальне, я сказал:
- Зиночка, а ведь мы с тобой и не поздоровались как следует.
- Как так? - смущенно сказала она.
- Давай поцелуемся...
- Ну вот еще...
Я все же обнял ее и поцеловал в щеку. Затем потянулся к ее губам. Она ответила на данный мой далеко не братский поцелуй и, почувствовав у своего живота... мой вставший колом член, быстро вырвалась из моих объятий.
- Давай спать, поздно уже!
- Давай!
- Погаси лампу! - она уже, видимо, стеснялась раздеваться при мне.
Когда легли каждый в свою постель, я прошептал:
- Зиночка, можно к тебе?
Молчание...
- Зиночка, можно?
- Зачем?
- Ну, так, поговорим...
- Не знаю...
Но я уже был подле нее.
- Я спать хочу..., - сказала она.
- Ну давай спать, спи...
Она легла на левый бок, подтянув к себе колени... Прошло не больше двух минут, как я осторожно приподнял ей сзади рубашку, сильно смочил слюной член и вдвинул головку его в ее задницу... Она не двигалась. Но теперь я уже знал, что она не спит и позволяет мне...
Вдруг я услышал, как кто-то подошел к закрытой на защелку двери и слегка постучал в нее.
- Витя, Зина, вы спите? - это был голос мамы...
На мгновение я замер, но головку члена из задницы сестры вынуть не мог. Секунду помедлив, я ответил сонным голосом:
- А? Кто там? Ты, мама?
- Вы спите уже? И Зина?
- Да, мама, Зина спит, может, разбудить ее? -сказал я, вдвигая глубже член в задний проход сестренки.
- Да нет, не нужно. Пусть спит с дороги. Портниха принесла платье ей, но примерит завтра... Спите...
- Хо-хо... Хорошо... Хорошо... Мамочка, - почти простонал я, чувствуя, как Зина выгибает задницу навстречу мне... За дверью послышался смешок.
- Э, да ты совсем сонный, Витя! И даже языком не в состоянии ворочать . Ну, спи, маленький, спи...
За дверьми наконец все стихло. Я прижался губами к спине Зины и начал, задыхаясь, сосать, целовать, покусывать ее.... А член, казалось, сам двигался у нее в заднице.
- Витя, - прервал я его, - ты весь член вдвинул ей тогда?
- Да, то было в первый раз, когда я засунул его весь, до самых яиц. Но было так сладко, что я скоро спустил, но ночью проснулся и опять сделал это.... - И она спала? - спросил я.
- Нет. Когда, проснувшись, я начал ее целовать и обнимать, она отвечала мне тем же. И все это делала молча. А потом, только когда я опрокинул ее на живот, лег ей на спину и начал слюной смачивать ее задницу и свой член, она сказала;
- Витя, мне стыдно...
- Зиночка, миленькая, - отвечал я, - полежи так... я совсем немножко...
Потом я ей задвинул. Она отвечала мне, немного приподнимая задницу... Раза два-три я вынимал, чтобы лучше слюной смазывать член. Тогда становилось слаже. На этот раз мы очень долго делали так. Спустил я так сладко, как никогда до того...
- А она? - спросил я.
- Тогда я не знал. А много позже она мне призналась, что еще весной, когда она притворялась спящей, чувствовала, что кончает... Во время совокупления в задний проход у нее набухали половые органы, они становились мокрыми. Клитор напрягался, выдвигался вперед и сильно вздрагивал. Эти вздрагивания, толчки становились все сильнее, и потом после особенно сильного сближения, спазмы всей ее... Ну вся ее...
- Пизденка, - подсказал я.
- Ну да... да, пизденка... обливалась... она спускала. Она говорила, что ей тогда весной очень хотелось двигать задницей, но она стеснялась и притворялась спящей. Но зато она своими бедрами сильно сжимала половые губы...
Читать дальше