Донасьен Сад: Двойное испытание

Графиня де Нельмур, напротив, не видела ничего трагического в чувствах своих: она была польщена одержанной победой, но отнюдь не лишилась покоя. Селькур желает видеть ее своей любовницей? Что ж, гордость ее будет удовлетворена, ибо тем самым она унизит десятка два соперниц… Он хочет жениться на ней? И в этом есть свои преимущества, ибо приятно стать женой человека, владеющего восьмьюстами тысячами ливров ренты. Тщеславие и корыстный расчет побуждали ее оплачивать счета, по которым обычно платит любовь.

Графиня заранее продумала хитроумный план поведения своего. Если герцог хотел видеть в ней только любовницу, то следовало как можно дольше тянуть время, ведь чем больше он будет стараться ей понравиться, тем более старания его окажутся на виду у общества. Сдайся она сразу, интрига могла завершиться в несколько дней, и вместо триумфа ей бы достались лишь сожаления.

И еще один довод побуждал ее поначалу оказать сопротивление: если Селькур действительно вознамерился жениться, не откажется ли он от сего замысла, получив из рук любви то, что пожелал иметь из рук Гименея? Тогда следовало вскружить ему голову, завлечь… но тотчас же остудить пыл его, если бы он неожиданно решил ускользнуть…

Итак, хитрость и кокетство, притворство и искусство обольщения стали оружием Нельмур, в то время как простодушная Дольсе, упиваясь вспыхнувшим в ней чувством, была чиста и бесхитростна, невинна и нежна. Графиня никого не стала посвящать в планы свои, и скоро мы увидим, как расчетливая сия особа сама попалась в расставленные ею сети.

Таково было положение вещей, когда герцог, решив приступить к испытанию, определил начать с баронессы. Стоял июнь, время, когда природа являет себя во всем своем великолепии. Селькур пригласил баронессу провести пару дней в его поместье в окрестностях Парижа. Там он намеревался подвергнуть ее всем возможным и изысканнейшим соблазнам, дабы распознать истинные чувства ее и попытаться предугадать, каков будет результат, когда приключение подойдет к развязке.

Галантный и изысканный Селькур, будучи одним из самых богатых людей в Париже, не жалел ничего, чтобы сделать праздник, устроенный для Дольсе, столь же приятным, сколь и ослепительным. Графиня де Нельмур подобного приглашения не получила и ничего не знала о планах герцога. Последний же позаботился, чтобы на празднике общество баронессы состояло из женщин ниже ее по положению, дабы никто даже усомниться не смел, по заслугам ли именно ей со всех сторон воскуряют фимиам. Что касается мужчин, то герцог был уверен в них… Таким образом, все склонялись перед избранницей Селькура, и никто не должен был ни потревожить влюбленного, ни затмить возлюбленную его.

Дольсе прозывалась Ирэной. Букет, подаренный сей прекрасной вдове в день ее именин, послужил предлогом для приглашения.

Баронесса приехала. В одном лье от замка ее попросили свернуть в сторону, на специальные подъездные пути. Перламутровая колесница с высокой скамьей, покрытой расшитым золотом зеленым покрывалом, запряжена была шестеркой оленей, украшенных цветами и лентами; на козлах же сидел юноша в костюме Амура. Экипаж сей стоял на обочине и ожидал баронессу. Двенадцать юных дев со звонким смехом и песнями помогли ей выйти из кареты и пересесть в колесницу; пятьдесят вооруженных рыцарей с копьями наперевес сопровождали повозку. Отовсюду звучали чудесные напевы.

Как только кортеж въехал во двор замка, навстречу вышла высокая женщина в платье, кои носили во времена рыцарства. Двенадцать девственниц[1] Так называли девушек, состоявших в свитах знатных сеньоров. В царствование Людовика XIV их заменили придворные дамы, но так как монарх сей весьма злоупотреблял этим подобием сераля, то королевы добились, чтобы при дворе более не было девственниц. — Примеч. авт. сопровождали ее, впереди шел Селькур. Они шли навстречу баронессе и, когда та вышла из колесницы, проводили до самого крыльца. Облаченный в рыцарские доспехи, наш герой, готовый бросить вызов самому Марсу, необычайно походил на отважного Ланселота Озерного, доблестнейшего рыцаря Круглого стола. Как только баронесса ступила на крыльцо замка, Селькур преклонил колена и затем ввел ее в покои.

Там уже было приготовлено пиршество, какие устраивались в стародавние времена, когда случался большой съезд при дворе. Залы были уставлены столами, каждый из которых был убран по-особому. Как только вошла Дольсе, зазвучали фанфары, гобои, флейты, скрипки; жонглеры, распевая серенады, проделывали тысячи забавнейших трюков, а трубадуры воспевали красоту прекрасной царицы праздника. Наконец вместе с рыцарем своим Дольсе вошла в последний зал, где на очень низком столике, окруженном ложами для отдыха, был сервирован изысканнейший ужин. Девы приносили золотые чаши, наполненные самыми тонкими духами, для омовения рук, а их прекрасные волосы служили полотенцами. Затем каждый из рыцарей пригласил даму к трапезе, дабы есть с ней из одной тарелки [2] Таков был обычай. Читайте рыцарские романы. — Примеч. авт. , и легко сообразить, что Селькур и Дольсе оказались рядом. Во время десерта снова появились трубадуры и принялись развлекать баронессу канцонами и экспромтами.