Джина Уилкинс: Обворожительная Эмили

Уэйд хотел отвезти Эмили к себе домой, где Сесилия могла бы ухаживать за нею, или к родственникам. Но девушка отказалась.

- Я хочу знать, что украли, - настаивала она.

- А кто останется с тобой на ночь? Ты же слышала, что сказал доктор!

- Я позвоню тете Бобби, она приедет, - ответила Эмили. - Пожалуйста, Уэйд, отвези меня домой.

Эмили овладело непреодолимое желание оказаться в своем собственном доме. Опираясь на плечо Уэйда она вошла в гостиную и, увидев беспорядок, оставленный там, застонала:

- Кому понадобилось это делать?

- Выясним, - хмуро ответил Уэйд. Он посмотрел на одного из офицеров полиции, который заполнял рапорт об этой краже. - Что вам удалось узнать, Марли?

- Задняя дверь в кухню была взломана, спальня перерыта. Они обыскали все шкафы в доме, возможно, искали деньги. Украшения разбросаны по постели. Телевизор и видеомагнитофон валяются на полу. Возможно, они вынесли какие-то ценные вещи. Может, мисс Макбрайд сама расскажет нам? Либо они сбежали, когда мисс Макбрайд застала их, так и не успев ничего взять.

- Ты хранила дома драгоценности или деньги, Эмили? - спросил Уэйд.

- Небольшая сумма в столе - меньше сотни долларов. А драгоценностей у меня нет. Только сережки с бриллиантами, но они на мне, и мамин... - Она посмотрела на свою руку, и слова застряли у нее в горле.

- Что, Эмили? - спросил Уэйд с мягкой настойчивостью.

- Золотой браслет матери, - прошептала Эмили.

- Он был в шкатулке?

- Нет, у меня на руке.

В комнате наступила тишина. Эмили смотрела на лицо Уэйда, которое помрачнело еще больше. Не позавидуешь тому, кто столкнется с ним. До этого Эмили никогда не видела его таким; даже допрашивая ее по делу о краже, он был мягок, обходителен. А сейчас он просто опасен!

Через пару минут Уэйд проводил офицеров, и Эмили села на диванчик, опершись на подушки. Закрыв глаза, она чувствовала, как боль отдается в голове пульсирующими ударами. Даже в самом страшном сне она не могла представить, что на нее нападут в ее собственном доме, здесь, в этом маленьком городке, где она прожила столько лет, чувствуя себя в полной безопасности. Вряд ли это наивное чувство защищенности вернется снова.

- Эмили? Милая, ты в порядке? Она открыла глаза и увидела Уэйда, склонившегося к ней и выглядевшего теперь вовсе не опасным. На лице его были волнение и участие.

- Я в порядке, - ответила Эмили. - Просто немного устала.

- Я позвоню твоей тете.

- Погоди, - сказала Эмили, - не сейчас.

- Что такое?

- Тебе, наверное, нужно уезжать, знаю, но.., не мог бы ты посидеть со мной хотя бы чуть-чуть? - тихо попросила она. - Мне нужно время, чтобы прийти в себя до приезда тети.

- Мне никуда не нужно уезжать, - сказал Уэйд, садясь рядом с ней на диван. - Тебе что-нибудь принести?

- Нет, спасибо. - Эмили просто хотелось побыть рядом с ним, знать, что он здесь и заботится о ней. А еще ей хотелось, чтобы ее обняли. Но об этом она никогда не попросит.

Эмили не пришлось просить. Уэйд обнял ее, нежно прижимая се голову к плечу. Тепло его тела окутало Эмили словно кокон. Она не собиралась плакать, по крайней мере на глазах у кого-то. В конце концов, ей еще повезло: не нанесли серьезных повреждений, не украли ничего ценного... Эмили прижалась лицом к шее Уэйда, чувствуя, как слезы медленно стекают по щекам. Уэйд прижал се крепче, бормоча слова утешения.

- Браслет моей матери, - сказала она, вспоминая о единственной ценности, которую у нее украли, - это все, что у меня осталось от нее.

- Как бы я хотел пообещать тебе, что непременно найду его, - сказал Уэйд, спрятав лицо в се волосах. - Но я могу только обещать, что попытаюсь.

- Вообще-то он не должен был бы ничего значить для меня, - сказала Эмили, вытирая слезы. - Я ведь даже не помню мать. Я должна ненавидеть ее!

- Но ты этого не чувствуешь.

- Я пыталась, особенно после того, как уехал Лукас и я осталась с отцом.

- Твой отец не обижал тебя, Эмили? По осторожному тону, которым Уэйд задал этот вопрос, Эмили поняла, что он уже слышал кое-что о Джошуа-младшем.

- Он никогда не бил меня, - успокоила его Эмили. - Он вообще ко мне никогда не прикасался, даже ни разу не обнял. Я никогда не слышала от него ни единого слова похвалы. Только Лукас любил меня. Он помогал делать домашние задания, чинил мои игрушки и успокаивал, когда снились плохие сны.

- Сколько тебе было, когда он уехал?

- Почти тринадцать. Поэтому, когда мне нужна была чья-то поддержка, я обращалась к тете Бобби.

- Но ты все эти годы жила с отцом, ухаживала за ним?