Ольга Цыпаева: Янтарная бусина: крестьянка

С песнями и прибаутками Катины подруги ходили к жениху рубаху отдавать, оттуда вернулись с веником и невесту повели в баню.

Расплели ей косу, и Катенька отдала ленточку из своей косы Нюрке, чтоб та следом за ней замуж вышла. А слезы все не проходили.

— Плачь, Катенька, плачь. Перед свадьбой все плачут, — неловко успокаивали невесту подружки, сами понимали, что не так плачут перед венцом.

— Повезло тебе, Катя, — заревела Нюрка вместе с Катенькой. — Такой жених достался — и умный, и богатый, и краси-и-ивый, — уже голосила Нюрка. — Если бы мне да такое счастье, я бы нисколечко не ревела, я б веселилась и пела от счастья-а-а…

— Радоваться надо, — хлестали Катю веником девчата. — И платье отец тебе справил самое красивое, и свадьба в городе, и нас Гриша пригласил — с тобой будем. Ну, будет реветь-то, не за сто верст едешь!

К полуночи проводили подружки Катеньку до дому, приготовили платье подвенечное, вуаль. Легла Катя в клети, чтоб не будить никого. Ушли подружки, и мама ушла, лишь покачала головой, глядя на Катеньку.

— Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь. Господи Иисусе Христе, Сыне Божий… Что же я наделала-то! Господи! — вместо вечерней молитвы шептала Катя в слезах. — Господи, прости меня, грешную! Помилуй меня, Господи… Не гневайся на меня, помоги мне, неразумной рабе твоей, Боже… — Катенька без сил упала на пол да так и заснула.

Беспокойно барабанили в ее окно. Вскочила Катенька — Нюра, наверно, забыла ленту свою. Что было поближе, то и надела на себя в темно те, побежала к двери — сейчас весь дом перебудит.

Низко опустив голову, у двери стоял Санька Цыпаев.

— Кать, выходи за меня. Нет никого у меня милее тебя. Только одну тебя и люблю.

Ноги подкосились у Катеньки, прислонилась к косяку, чтоб не упасть. Сердце выпрыгивало из груди. Дрожало и рвалось все от счастья и радости. Хотелось обнять и расцеловать этого разгильдяя, такого любимого, такого желанного. Хотелось уткнуться в его могучую грудь и так вот простоять всю жизнь. Но!..

— Ишь ты, пришел, опомнился. Что, Груша, что ли, прогнала? — сама удивилась своим словам Катенька. — Меня уж просватали. Венчаемся завтра.

— Да знаю я и по тебе вижу. — Санька кивнул на Катино платье.

Катя стояла в свадебном платье (надо же было надеть именно его впотьмах!).

— Выходи за меня, Катенька! Не прощу себе, коль откажешь, не идешь ты у меня из головы!

— И я не прощу Грушу Курочкину! И не забуду, как ты с танцев ее уводил.

— Прости меня, Катенька. Если не пойдешь со мной, все село перебужу! — Санька стал колотить в окно дома.

— Не пойду, — упрямо сказала Катя.

Вышла мама, на ходу застегивая кофту.

— Чего пришел-то среди ночи, аль дня было мало? Хватит орать на все село, в дом зайдите.

— Тетя Сань, отдайте за меня Катеньку! — Санька упал посреди избы перед мамой на колени. — Беречь ее буду, любить буду всю жизнь! Нет у меня, кроме ней, никого. Теть Сань, никого нет!

Вышел отец, за ним волочился сонный Борька. Ничего себе! Санька Цыпаев на коленях! Такого еще никто не видел! Вот-то будет чего завтра друзьям рассказать!

— Ну, и что ты стоишь тут как истукан, сказано тебе, просватали девку! Или, скажешь, не знал? — Иван садился на порог и скручивал цигарку.

— Нынче узнал. Дядь Вань… Отдай за меня Катерину. — Санька все еще стоял на коленях.

— Я-то что? У нее проси, — хитро пробормотал Иван.

— Ну прости ты меня, дурака, Катенька! — пополз к ней Санька.

Катя стояла не шелохнувшись и уж боялась говорить. Так хотелось скорее простить и забыть о завтрашней свадьбе, о Гришке, обо всем на свете. Но гордость взяла верх. Катя в ответ упрямо покачала головой.

Санька встал и выбежал из дома. Послышался скрип телеги и топот копыт.

— Маменька, тятенька, что ж я наделала! Я же дышать не могу без него! Я же не вижу больше никого, кроме него! — заголосила неприступная Катя.

— Дуры вы, бабы. Сами разбирайтесь. Спать пойду. Вернется он, не голоси, — хлопнул дверью Иван.

— Как же я завтра венчаться-то поеду с этим Гришкой — глаза б мои его не видели! Он ведь меня целовать завтра будет!

— Конечно, будет, — подлила Саня масла в огонь. — А ты зубы сожмешь и терпеть будешь всю жизнь — сама говорила, что так все живут.

— Зачем ты со мной так, мам? И без того плохо…

— Думать надо! Это видано ли такое! Любит мужика, он у ней в ногах валяется, ан нет, коза гордая, — нос воротит! Не прощу!.. А ты спать иди, не стой тут, без тебя тошно, прикрикнула Саня на Борьку.