– Да они слушают ли меня?! – недоуменно обернулся Хист к командиру погранцов.
– Мы все внимание! – поспешно уверил пограничник.
– Но что самое плохое! – злобно рявкнул Хист. – Мы находимся в месте исполнения величайшего пророчества!
Пророчества, которое изменит лик мира! Интересы самых могучих сил пересеклись здесь! А тут мы со своим сепаратизмом – как заноза в ишачьей заднице! Нас сметут и не заметят! А мы даже разбежаться не можем, потому что, как идиоты, верны боевому братству! И командовать братством судьба выпихнула недоучку-подэпсара, вчерашнего курсанта! Ну он – то есть я! – вам и накомандует!
Рев здравиц мгновенно стих. В торжественной тишине ветераны гномьих войн падали на колени и опускали перед собой оружие. Длинные ряды хищных лезвий зловеще сверкали на солнце.
– На жизнь и смерть, кровью кровь скрепя! – рокотом покатилось по рядам священное «Слово побратимов». – Братья отныне – навек!
– Аийя, сакре-мёрд! – в сердцах закончил тронную речь Хист. – Ну, я вас предупредил!
В. Переписчиков – и мир техничек
– Володя, как ты терпишь?! – наконец возмутилась Олеся Михеевна.
Он покосился на нее. Всё же не Олеся Михеевна. Просто Олеся. Девушка стремительно теряла черты учительницы, завуча даже – по воспитательной работе. И это его решительно не устраивало. Завуч в гареме предпочтительней, чем просто девушка! И для нее, кстати, предпочтительней тоже быть завучем, а не просто девушкой в гареме…
В этот раз, увязавшись за ним, она с чего-то надела длинную юбку, смыла косметику, собрала волосы в обычный хвост – и слезла с каблуков. Может, захотела выглядеть моложе, чтоб разница с другом не была так вопиюще заметна. Как будто девочки сейчас ходят без косметики! В результате она добилась противоположного: резко повзрослела. Хотя – постройнела и похорошела…
Возмутило же подругу отношение взрослых к подростку. Кстати, непонятно с чего возмутило. Обычное такое отношение. Хамское. Бесцеремонное. Понятно, в школе к известному своей злоязычностью Вове так не относились.
Вот разве что технички. Так с технички и в этот раз началось. Что она кричала в магазине? Что свинья, бродяга, дрянь, из интерната сбежал, воровать пришел… остальное, кажется, матюками. Такими… не очень грязными, их вообще женскими считают, вроде и не матюки даже, а так – сказанное в сердцах…
– С чего она вообще на тебя разоралась? – сверкала глазами подруга. – Если моет полы в рабочее время, понятно, что по ним будут ходить и натаптывать! Но взрослых она почему-то не замечала, именно на тебя накинулась! Вот с чего?! Или ты не человек?!
– Интересный вопрос! – признал он. – А что у нас говорит по этому поводу классическая педагогика?
Олеся глубоко задумалась. С одной стороны, подросток – несомненно человек! А вот с другой… если его воспитывать положено, то как бы уже и не очень, как бы еще недовоспитанный… как бы недочеловек…
– Дети – цветы жизни, – наконец неуверенно сказала она.
Классическую педагогику она явно не знала. Он аккуратно придержал девушку у тротуара. Быкоподобный водитель за стеклом беззвучно обматерил их, одарил бешеным взглядом и унесся – хотя они стояли на переходе.
– Я вот подумала, – возмутилась снова подруга, – и получается, мальчик всем и везде уступать обязан! Старикам и взрослым – из уважения, женщинам с детьми – само собой разумеется; девушкам – из вежливости, девочкам – потому что он же мужчина! А подростки постарше младшего и так пнут. Это что же у вас за жизнь?! Со всех сторон долбят! Повеситься можно!
– Вешаются, – сказал он. – Изредка. Чаще становятся наглыми. Бессовестность тоже неплохо выручает. В общем, всё как у собакоголовых обезьян. И что-то надо с этим делать…
– А в других мирах как? – тут же с жадным любопытством спросила она.
Он незаметно вздохнул. В последнее время ему пришлось отвечать на этот вопрос столько, сколько за все предыдущие жизни не приходилось.
– Йоха! – сказал он проникновенно. – Моя прелестная любознательная йоха! Вот чтоб ты знала: именно этот мир и есть для меня другой! Я здесь меньше всего появлялся!
Он огляделся, взял девушку за руку и повел через дорогу. С такой внимательностью под асфальтовый каток попадет и не заметит.
– Ну, Володя, правда, а как там? – заскакала она рядом.
– Ты знаешь, что при определении среднестатистической величины откидывают крайние значения? – спросил он. – Понятно, не знаешь, не нужны знания музыкальному работнику… так вот, их откидывают. Земля – это и есть крайняя величина, мир собакоголовых обезьян, блин… а другая крайняя величина – Жерь Светлолиственная. Там даже Бессмертные чтят заветы. Остальные миры – ну, где я бывал, – болтаются около среднестатистической… понятно?
Читать дальше