Га!—закричали арабы, надвигаясь на полицейского. — Гарун, продавец мочалы, прав! Чего вы пришли хозяйничать на нашей земле, рабы английских псов?! Уходите обратно!
— Бунт! — пролепетал румынский князь с перекошенным судорогой лицом.— Апопокас, собери девичник, запри кассу, уложи вещи, приготовь все к отъезду. Мы погибли, если не улизнем!
Пятясь спиной от арабов, оба доблестных румына, зеленые от тошнотворного страха, добрались до собственных комнат, где уже сидел, трясясь, как сито в руках булочника, Врибезриеку, всем своим туловищам защищая сундук с деньгами.
Между тем Минни и ее подруги, накинул шарфики на головы, шли по безлюдным закоулкам виллы. Через минуту шум, глухие голоса полицейских, разоренные крики американского представителя остались позади. Черная ковейтская ночь пахнула им в лицо тысячью запахов и ветром Персидского залива. Они были на свободе. Пробираясь по набережной, к: оцепленному войсками дипломатическому кварталу, они не разговаривали И не оглядывались, а потому и не заметили высокой, статной женщины в черном капюшоне, ловкими и бесшумными прыжками поспевавшей вслед за ними.
ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ
Трудкнижка
В русском представительстве, на лестнице, втянув положу в плечи, сидит верный Мамук. Не ушел он услышать шорок приближающихся шагов но гравию, как уже узнал своего господина.
— Саиб, — шепнул он, бесшумно, как кошка, кидаясь к товарищу Прочному, — сегодня большой день для араба! Файсал не будет больше выколачивать из нас последние куруши! Файсал больше не правит арабами! Так говорил мне верный человек, приехавший из Багдада!
— Хорошо, Мамук, не давай своему языку убегать вперед от туловища, чтоб он не заблудился, — лукаво ответил русский.. — Видишь этих ханум? Мы их рекомендуем в паше подданство. Зажги свет, вызови секретарей!
Через минуту обширная приемная, устроенная в персидском стиле, с мозаичным мраморным полом, лазурными карнизами и — ожерельем мавританских полуарок по углам, наполнилась толпою девушек. Секретари засели за свои конторки. Лампочки зажжены. А Мамук опять бросился на лестницу жадно слушать рассказы и — шорохи самой заразительной музыки в мире — революции. Сотни людей с факелами пробегали вниз к набережной. Религиозная процессия, оттиснутая мятежниками в Восточную часть города, вынуждена была раньше положенного, срока выйти на шоссе к Бассоре для того, чтоб встретиться у Элле-Кум-Джере с двумя другими потоками: одним, идущим из Бассоры, и другим — из Багдада. И яростные крики мятежников, достигнув фанатиков кавендишизма, слились в один сплошной рев, подзадоривая толпу против единственного врага: англичанина — убийцы пророка Гусейна, убийцы нового пророка — Кавендиша…
«Ризэ-Азас-Эмруз! Мщение! Мщение!»
«Хорошо! — думал Мамук, от нетерпения сжимая руками собственные пятки. — Очень хорошо! Очень, очень хорошо арабу!»
— Э, ханум, вы куда?
Последний вопрос обращен к статной, высокой женщине, тихо вынырнувшей из темноты. Не отвечая, она отвернула от Мамука искаженное, бледное лицо, обрамленное черным капюшоном, взошла по лестнице и проникла в зал… Здесь на нее напала странная робость. Красавица плотнее надвинула капюшон и, оглянувшись, увидела толпу девушек, бежавших из виллы «Гонория». Они стояли у столика, за которым деловитый парень грыз перо.
— Анкету, товарищи, — бормотал он на плохом английском языке. — Первым делом заполняйте анкету. Кто это написал «проститутка»? Вы, товарищ Сарра? Такого звания у нас в Союзе нет… Товарищ, не напирай, по очереди!
Красавица в капюшоне прислушалась и задрожала. Невольно она схватила чью-то хрупкую, детскую ручку, сжала ее и спросила властным, глуховатым топотом:
—Что это такое?
Детская, хрупкая фигурка обернулась. Очаровательное личика с веснушками возле носа и широкими голубыми глазами мелькнуло перед — статной женщиной. Глаза их встретились, и обе вскрикнули.
Вы? — радостно вырвалось у Минни. — Вы, красивая дама из гаммельштадтской дюрьмы! Вы тоже попали в притон? Вы хотите принять русское подданство?
— Вы, — отозвалась бывшая леди Кавендиш, — маленькая пиголица коммунистка! Вы с падшими женщинами? Что это значит?
— Падших женщин тут нет, гражданка! — сурово окликнул секретарь. — Падшие у нас только — скоты при эпизоотии, которые поколели. Станьте в очередь. Кто следующий?
— Записывайтесь с нами! — взволнованно шепнула Минни, сжимая крепкую руку своей соседки. — Здесь оставаться нельзя. Иностранцам будет туго, пока их отсюда не выкурят. Вас увезут в Бейрут или в Яффу!
Читать дальше