Сергей Змеевский: Случайный попаданец

— Это все? — Вернувшийся в свое кресло следователь вопросительно поднял бровь.

— Нет, — после продолжительной паузы выдавил старик. Он досадливо пожевал губами и продолжил: — В городе я приставил к нему двух мальчишек, чтобы проследили, где остановится, если решит задержаться в городе. И одного отправил на станцию, чтобы последовал за ним, если тот захочет уехать. — Брунис помолчал. — Только он от моих людей ушел. Сварганил парализующий амулет, выкопал свой тайник и ушел. Лишь на следующий день их хватились, а нашли еще через два дня. Сила в ловушке кончилась, они и выползли. И ведь как хитро придумал. Паралич там короткий был, но каждый раз, когда очнувшаяся жертва пыталась двинуться, ловушка срабатывала вновь.

— А зачем понадобилось за ним следить? Вы могли бы его легко скрутить у себя дома, просто подлив ему каргаромы.

— Не мог. — Старик поморщился. — Не действует на него каргарома.

— То есть как — не действует? — Сквозь непробиваемую самоуверенность следователя прорвалось удивление. — Она же и запрещена только потому, что от нее нет защиты!

— А вот так. Сожрал двойную дозу и не поморщился. По-моему, даже не заметил. Амулетчик он знатный. Может, и от каргаромы что имел.

— С чего вы взяли, что он хороший амулетчик?

— Да сделал он один амулет, считай, на моих глазах. — Брунис потер щеку. — Я ведь не знал, что он маг, наказал дров нарубить. А сам из дома смотрю: думал, если путный да руки откель надо растут, возьму помощником. Ну не в дело, конечно, а так, подай-принеси. А он вытащил из своего мешка какую-то ерундовину, посмотрел на нее, потом из нее спица вылезла. Вот этой спицей он мне дров и нарезал. Как ножом масло. — Старик задумчиво потер щеку, заметил непроизвольное движение, потер сильнее и продолжил: — Нарезал, значит, принес, но в доме не остался, вышел во двор. Я печь-то затопил, ужин поставил и аккуратно выглядываю, что он там еще придумает. А он уже из этой спицы меч огненный сделал и размер его подгоняет. То длиннее, то короче, а потом вообще цвет пламени менять начал. Много цветов перебрал, остановился на зеленом. Но не воин. — Подумал и повторил: — Нет, не воин.

— А это из чего видно?

— Когда он свой меч закончил, нарезал им остальные дрова. Какой же воин будет оружие так позорить?

— А почему ты решил, что он меч тогда делал? Может, это семейный амулет или артефакт древних? — Следователь, утратив остатки хладнокровия, хищно смотрел на старика.

— А ругался он, что испортилось все, когда в первый раз достал из мешка эту финтифлюшку. Негромко, но с чувством. А еще больше ругался, когда пластину каменную из мешка достал. Тут он от избытка чувств вообще на чужой язык перешел. Чудной язык, незнакомый, но для ругательств сильно подходящий.

Фристан задумался. Непонятный маг как нельзя лучше подходил на роль человека, напугавшего плюха. Именно напугавшего, хотя считается, что это невозможно. Еще несколько аур, обнаруженных возле деревни, сейчас проверяли помощники, но следователь чувствовал: вот он, след.

Дело ему не нравилось, как не нравился и приказ взять объект только живым. Не нравилась и необходимость убрать сидевшего напротив старика, который знал явно очень много о поставках каргаромы в столицу. Но приказ придворного мага, подтвержденный главой стражи, — ни в коем случае не допустить утечку данных не только об интересе к магу, но и о самом факте его существования. Солдаты и погонщик изолированы под предлогом карантина, а вот этот фонтан красноречия придется затыкать весьма грубым способом. Нет времени самому тащить его в Далгоно, и доверить такое дело некому. Теперь даже некому доверить допрос о подробностях его преступной деятельности. Следователь поморщился, незаметно достал кинжал, обошел старика и одним точным движением перерезал тому горло.

Я не просто так решил покинуть лоно цивилизации и отдаться на милость матери-природы. Еще покачиваясь на телеге и изредка поддакивая говорливому дедку, я так и сяк крутил ситуацию. Глупость с проникновением в тот гребаный дом не прошла даром. Меня ищут. А те двое мальчишек, прицепившиеся ко мне на рынке, лишь укрепили меня в моем подозрении. Этот «хвост» однозначно свидетельствовал о том, что кому-то плохому известно как минимум мое лицо. Хотя со сладкой парочкой не все очевидно. Уж больно убогий амулетик они на меня прицепили. Простая щепка, покрытая какими-то каракулями, приклеенная к рыболовному крючку, цеплявшемуся на одежду. Легко найдя этот подарочек, я по пути в город подкинул его в подводу проезжавших мимо крестьян. Левые какие-то сыщики, да и возраст неподходящий.