Генри Каттнер: Пять рассказов о Гэллегере

Адвокаты Маккензи зашевелились.

— Что это означает? — спросил Гэллегер.

— Вас вместе с роботом могут задержать как свидетелей, — шепнул один из адвокатов, потом встал. — Ваша честь, все наши ответы давались на чисто теоретические вопросы.

— Но заявление робота было ответом на совершенно конкретный вопрос, — заметил прокурор.

— Робот не был приведен к присяге.

— Это легко исправить, — сказал прокурор, и Гэллегер почувствовал, как разлетаются его последние надежды. Он принялся лихорадочно рассуждать, а разбирательство продолжалось.

— Клянетесь ли вы говорить правду, только правду и ничего кроме правды?

Гэллегер вскочил.

— Ваша честь, я протестую!

— А против чего, собственно?

— Против приведения робота к присяге.

— Ага! — сказал Маккензи.

Судья задумался.

— Пожалуйста, объяснитесь, мистер Гэллегер. Почему этого робота нельзя приводить к присяге?

— Такая присяга имеет смысл только для человека.

— Почему?

— Потому что она предполагает существование души. Или, по крайней мере, теизм, личную религию.

Судья взглянул на Джо.

— Пожалуй, в этом что-то есть. Джо, вы верите в какое-нибудь божество?

— Верю.

Прокурор просиял.

— Значит, мы можем продолжать.

— Минуточку, — поднялся Мердок Маккензи. — Могу я задать свидетелю вопрос?

— Пожалуйста.

Маккензи повернулся к роботу.

— Джо, ты не мог бы нам сказать, каково твое божество?

— Разумеется, — ответил робот. — Это я сам.

С этого момента судебное разбирательство превратилось в теологический спор.

Когда временно освобожденный Гэллегер вместе с Джо отправлялся домой, юристы обсуждали животрепещущий вопрос: сколько ангелов могут поместиться на кончике иглы. Дело не могло двинуться с места до той поры, пока не будут установлены религиозные принципы робота. Все время, пока они летели в воздушном такси, Маккензи пытался убедить Джо в преимуществах кальвинизма.

Уже у самой двери он позволил себе небольшую угрозу.

— Я не хотел ставить вас в такое трудное положение, — обратился он к Галлегеру, — однако под угрозой тюрьмы вы будете работать гораздо эффективнее. Не знаю, долго ли мне удастся покрывать вас, но если вы быстро выполните условия…

— Какие условия?

— О, мне нужно немного. Для начала — тело Джонаса…

— Ха! — ответил Гэллегер.

Вернувшись в лабораторию, он сел и впрыснул себе в рот порцию алкоголя, прежде чем успел подумать о маленькой коричневой зверушке. Потом лег, переводя взгляд с голубоглазого негенератора на Джо и обратно.

— Старая китайская пословица гласит, — наконец заговорил он, — что тот, кто первый откажется от словесных аргументов и начнет размахивать руками, признается в интеллектуальной несостоятельности.

— Разумеется, — ответил Джо. — Это не подлежит ни малейшему сомнению: если для доказательства своей правоты тебе нужен эксперимент, значит, ты плохой философ и логик.

Гэллегер вновь прибег к казуистике:

— Первый уровень: человекообразное животное — размахивание кулаками. Второй уровень: человек — чистая логика. А как быть с третьим уровнем?

— С каким еще третьим уровнем?

— Мир познаваем. Но только для человека, а ты не человек. Твое божество не антропоморфно. Итак, три уровня: животное, человек и то, что мы для удобства назовем сверхчеловеком, хотя ему вовсе не обязательно иметь с человеком что-то общее. Мы всегда приписывали теоретическому сверхсуществу божественные черты. Пусть это существо третьего уровня называется Джо.

— Резонно, — заметил Джо.

— В данной ситуации две основные логические концепции не находят применения. Мир познаваем для чистого разума, но вместе с тем и для опыта, соединенного с разумом. Но такие концепции второго уровня настолько же элементарны для Джо, насколько идеи Платона для Бэкона. — Гэллегер скрестил пальцы за спиной. — Возникает вопрос: что означают для Джо операции третьего уровня?

— Божественность? — предположил робот.

— Не забывай, что у тебя есть дополнительные чувства. Ты можешь сенсировать, что бы это ни значило. Нужны ли тебе еще традиционные логические методы? Скажем…

— Да, — признался Джо, — я сенсирую. А еще могу когитовать. Гмм…

Гэллегер вдруг вскочил с дивана.

— Ну и дурень же я! «Выпей меня» — вот он ответ. Заткнись, Джо, иди в угол и сенсируй себе на здоровье.

— Но я сейчас когитую.

— Тогда когитуй. Меня наконец-то осенило. Когда я вчера проснулся, то думал о бутылке с надписью «Выпей меня». Алиса, когда выпила бутылочку, уменьшилась, верно? Та-ак… где у меня энциклопедия? Жаль, что я так слаб в технике. Вазоконстриктор… гомеостатический… — о, есть! — демонстрирует механизм метаболизма, регулирующего вегетативную нервную систему. Метаболизм. Интересно…