Эль Санна: Виолетта. Жила-была лич

- Гос-с-спожа-а-а? - Хотя призывал отец, все внимание призванного было сосредоточено на мне. - Еще вкус-с-сняш-ш-шки?

- Твою мать! Опять ты???

- Темной ночи, Гос-с-спожа-а-а... - В тоне явно проскальзывает ленивая усмешка, а я хмурюсь, потому что что-то не то... что-то... не то!

- Что-то вы слишком часто стали нас призывать. Уже соскучилась, дорогая? - Пятно, которое казалось мне слишком большим, поделилось пополам и одно из них стало тем, кого я больше никогда не хотела бы видеть. - А я наоборот, рад... ты стала еще красивее, детка, еще правильнее.

Масляный взгляд потусторонних глаз словно обнял всю мою фигуру, отчего пальчики тут же сжались в кулаки, приготовившись к сопротивлению. Не хочу! Не буду! НЕ БУДУ!!!

- Летта, милая, ты мне ничего рассказать не хочешь? - Вопросительно-неприязненный тон отца и взгляд, от которого хочется покаяться во всех своих прегрешениях. Да, это у нас семейное...

- Ну, понимаешь... - Замявшись, поджала губы и посмотрела на него исподлобья. - Тут такое дело случилось на днях...

- Да, мы с вашей дочерью гуляли тут на днях по лесу... - Шагнув из круга, словно его там и не было, Тэль ощерился в довольно злорадной усмешке, когда отец, вместо того, чтобы отшатнутся или испугаться, лишь поудобнее перехватил жезл. - Милые у вас леса. И дочка тоже... милая.

Стоя друг напротив друга, мужчины казалось ничего не делали, но на самом деле... уже и так находясь в странном приграничном состоянии полутранса, сморгнула еще раз, чтобы перенастроить зрение и ахнула - их ауры бились не на жизнь, а на смерть... о, боги... тьма Изнанки против тьмы Смерти... но... но...

Прикусив губу до крови, когда Изнанка, отпрянув буквально на мгновение, снова накинулась на Смерть, едва удержалась от вскрика, но тут..

- А вот это зря. - Позволив себе усмешку, отец странно улыбнулся и на мгновение прикрыв глаза, открыл их, уже будучи самой СМЕРТЬЮ. - Не на того грабки растопырил, мелюзга. Даже Изнанка смертна...

<���Он больше ничего не делал, он больше ничего не говорил... но Пожиратель мгновенно переменился не только в лице, но и в желаниях, тут же запрыгнув обратно в круг призыва и став бесформенным облаком.

Это... это что такое было? Ошарашено хлопая ресницами, сглотнула, когда отец бросил один единственный взгляд на меня и посильнее вжалась в стену - таким папу я еще никогда не видела. И если честно, то и не хотела видеть. Смерть... сама Смерть!!! Не искусственная, как я, а самая настоящая! Это же... НЕВОЗМОЖНО!

- Так, подарки забирать будете, нет? Или мне других вызвать? - Пока я заново заводила буксующую логику, отец довольно презрительно общался с призванными Пожирателями, одной рукой удерживая две трепыхающиеся души, а второй нетерпеливо похлопывая жезлом по бедру. - И чтобы я больше не слышал даже мыслей твоих, аморфус, о моей дочери. Не для тебя девочка, заруби себе на носу. Понял? Не слышу?

- Понял. - Ответ-плевок и нервное. - Давай души, мы уходим. Что-то тут нас сегодня не любят...

Коротко хохотнув, отец скинул выпотрошенные на информацию души Пожирателям и не став дожидаться благодарностей (хотя вряд ли бы их дождался), тут же прочитал заклинание изгнания. Три секунды и все закончено.

Хотя нет, не всё...

- А об этом инциденте ты мне расскажешь подробно, вплоть до секунды. Поняла? - Все еще не выходя из образа, отец навис надо мной и только дождавшись нервного кивка, враз подобрел и следующие слова говорила уже не Смерть, а мой папа. Просто некромант... живой некромант в семнадцатом поколении. - Дурочка, уж тебе-то меня бояться - последнее дело. Идем, разберемся, что с тобой происходит и как это пережить.

Заметив, что ноги меня уже не держат, отец неодобрительно качнул головой и словно маленькую легко подхватил на руки, унося меня в портал, настроенный в гостиную нашего дома, лишь в самый последний момент бросая за спину пару шариков с жидким очищающим огнем - оставлять следы такой моветон...

Ну, вот и все, теперь все будет хорошо. Да же?

Ломка длилась сутки. Это были самые чудовищные сутки моей новой жизни... вот теперь я понимаю, почему младенцы ничего не помнят о моменте своего рождения. Чудовищные боли скручивали тело, отключая мозг и разум, жажда... постоянная жажда...

КРОВИ!

Считая каждую секунду, на пятой тысяче поняла, что потихоньку схожу с ума, думая о крови и только о крови - видя мое достаточно плачевное состояние и не в силах помочь, отец запер меня в лаборатории, чтобы не приведи боги, я не навредила окружающим и уж тем более самой себе.