Анна Одувалова: Изумрудное сердце [СИ]

Черные волосы Дира, вымытые и уложенные, на ощупь были непривычно мягкими, пропал дерзкий дикобраз, к которому я успела привыкнуть. Магу по вампирской моде заплели косу, хоть она и получилась слишком короткой. Несколько непослушных прядей выбились из прически и теперь падали на лоб. Я ласково отодвигала их в сторону, проводила рукой по щеке мага и плакала. Слезы облегчения и нежности. «Закончилось» — единственное слово, которое звучало в голове. Все закончилось. Мне сейчас даже не интересно было, из-за чего вся эта кутерьма. Хотелось просто оказаться где-нибудь подальше от этого странного места и знать, что с Диром все будет нормально.

Все слишком сложно и неоднозначно. Дирон не верил в то, что неприятности закончились. Маг еще не очень хорошо осознавал, где реальность, а где нет. В голове смешались воспоминания, грезы и сны. Он был слишком слаб. Рана на боку затягивалась медленно, хваленая вампирская регенерация дала сбой. А тут еще этот ритуал благословения.

Обычно для вампиров он проходил безо всяких последствий. Но то ли из-за ослабленного состояния, то ли из-за того, что в вампирском теле завязла душа эльфа, а, может быть, потому, что безумие подступило слишком близко, Дир перенес ритуал тяжело. И даже сейчас, спустя двое суток, все никак не мог отойти. Сознание вернулось недавно. До этого был один сплошной туман, в котором неясной тенью мелькала Оля — значит, не забыла и приходила его проведать. Один раз заглядывал Стикур. Вроде бы брат что-то гневно крикнул, но, поняв, что говорить с Диром бессмысленно, ушел.

Сейчас маг чувствовал себя более или менее сносно. Постепенно отступала боль, сознание начало проясняться, а события выстроились в логичную последовательную цепочку. Вот после этого стало совсем страшно и плохо. От содеянного, и от невозможности что-либо изменить. Например, вернуть девушкам жизнь. Бесполезно мучиться угрызениями совести. Этим ничего не исправишь. Маг постарался запрятать эмоции в глубину души, забыть и отгородиться. Жаль, что не выходило оправдать и простить себя. Так же не получалось выбросить из головы боль. А еще Оля… ее забыть тоже невозможно, а как вести с ней себя, Дирон не представлял. Они вместе были на грани жизни и смерти. Дир не верил, что получится хоть как-то избежать участи марионетки, а затем смерти. Оля тоже не верила. А что делать теперь? Сделать вид, что ничего не произошло или все же попытаться продолжить? И как на это отреагирует рыжая?

Прийти к окончательному решению ему не дали. На пороге появился Стик. Отглаженный камзол, безупречно уложенные волосы, дорогой шелк рубашки, кинжал за поясом и презрительное выражение на холеном лице — надменный аристократ, знающий себе цену.

Дир даже опешил. Не сразу дошло, что ему впервые предстоит общение не с братом Стиком, а с его светлостью герцогом Нарайским. Стало интересно. Эльфийская сущность вопила: «Скажи ему, кто ты! Скажи, пока он не наговорил тебе непоправимого. Неужели ты не видишь, что он пришел не с добрыми намерениями?» Сидящий внутри вампир — сытый и довольный, умиротворенный кровью Маан, ласково шептал в ухо: «Зачем открываться сейчас? Значительно занятнее это будет сделать в конце разговора. Ты же догадываешься, о чем сейчас пойдет речь? Ты же видел, как он смотрел на вас, когда Оля кормила тебя своей кровью. Ты помнишь этот взгляд? Ты же знаешь, что Стикур — собственник. Давай посмотрим, что он скажет тебе, не как брату, а как сопернику?» «Мы не соперники, — не желая признавать очевидного, пискнул заметно стушевавшийся эльф. — Мы братья, поэтому надо сказать. Зачем темнить?» Дир даже приподнялся на локтях, решив, что в его споре с самим собой победила светлая сущность, но Стик его опередил. Он подошел к кровати бесшумно, словно хищник. Дира всегда поражала эта крадущаяся походка. Он всегда ей завидовал, а теперь мог так двигаться и сам.

— Так-так, маленький вампирский соблазнитель пришел в себя настолько, чтобы наш разговор не травмировал его тонкую душевную организацию, — ядом тек голос герцога Нарайского. Эльф сжался, а вампир разозлился и зашипел.

— Моей тонкой духовной организации хватит не на один такой разговор, герцог. С чем пожаловали? Я вроде бы не успел вам пока сделать ничего плохого. К чему этот тон и угрозы?

— Ты мне очень много успел сделать плохого. Я не знаю, с чем связана вся эта история. Очень надеюсь, что корра Льрисса объявится в ближайшее время и просветит нас по этому поводу, если ты, конечно, не соизволишь это сделать сам.