Татьяна Коростышевская: Леди Сирин Энского уезда

Артефакт Третьего Дома упал точно на мраморную макушку сидящего изваяния, а я, поднимая тучи песка, приземлилась на берег.

— Вот и нашлась достойная голова для тебя, старый ворчун, — громко подумала я и закрыла глаза.

По случаю хорошей погоды бар «Метелица» принимал посетителей на открытой террасе. Я плюхнулась на пластиковый стул за крайним столиком, опустила на пол свой увесистый рюкзачок и потянулась к меню. Неужели я наконец-то дома? Хорошо-то как!

— Мне мороженого закажи. — Пак уже по уши залез в сахарницу. — И клубничный коктейль, и этого, как его, тирамису. Лучше сразу две порции.

— Будешь трескать столько углеводов — растолстеешь, и нас начнут принимать за родственников.

— Пфф… — Зеленый даже оторвался от своего рафинада. — Скажешь тоже! Ты себя давно в зеркале видела, леди Сирин? Кожа да кости! Я, наверное, тебя скоро разлюблю, такую тощую. Давай, кстати, монументальную Жанину Геннадиевну навестим.

— Непременно, — пообещала я, вытаскивая из внутреннего кармана куртки коробочку с гламором — порошком невидимости. — Вот позавтракаем, и сразу по гостям.

Нюхач послушно подставлял плечи и голову под струйку волшебной пыли. Ему тоже не хотелось быть заметным.

— У тебя гламора при себе, кстати, много?

— Достаточно, — пожала я плечами. — Анна отдала все свои запасы.

Мне было немножко стыдно перед бабой Нюрой за устроенный, так сказать, апокалипсис и за то, что открыла ее тщательно оберегаемую тайну Господину Зимы. И то обстоятельство, что в это время я была не я, а Венец Предвидения, влезший в мое тело, меня нисколько не утешало.

Подошедший официант принял заказ, заменил опустевшую сахарницу и уже через пару минут принес мой кофе. Я сделала первый, самый вкусный глоток и рассеянно посмотрела на свое отражение в витрине бара. Да, Пак прав. Насыщенная приключениями жизнь привела к тому, чего я не могла добиться ни новомодными диетами, ни пыхтением в тренажерном зале. Я перестала быть пышкой. Отросшая челка прикрывала лицо, и я тряхнула головой. Четкие скулы, прямой нос, аккуратный треугольный подбородок. Дарья Ивановна, да ты же просто красавица!

На соседнем столике лежала стопка газет. Я потянулась к ней, развернула влажные от типографской краски листы. Взгляд остановился на дате в углу страницы. Однако, уже осень. Получается, что с моего переноса в Фейриленд прошло больше трех месяцев.

— Даша, здравствуйте…

У открытой террасы остановился представительный мужчина. Брюнет моей мечты, можно сказать. Напомаженные волосы торчали модным в этом сезоне хохолком, а расстегнутая на груди рубашка открывала фрагмент мускулистой смуглой груди. Всем был хорош незнакомец, портила его только повисшая на сгибе локтя барышня — яркая блондинка с чуть выпученными от сдерживаемой злости глазами. «Ревность», — решила я, борясь с желанием скомандовать барышне: «Выдыхай!»

— И вам не хворать, — ответила я вместо этого. — С кем имею честь?

— Я отец Самсона, Илиас. Помните? Мы еще в клубе встречались как-то.

Ага, вот, значит, как выглядят инкубы при свете дня.

— Извините, господин Ивашов, я вас в одежде не сразу узнала.

Невидимый Пак подавился и фыркнул. Блондинка сжала губы в тонкую линию.

— Я извиниться хотел за своего пацана, — покаянно вздохнул стриптизер. — Он мне все рассказал. И как телефон вам подкинул, и…

— Дело прошлое, — махнула я рукой. — Привет сыну передайте.

— Даша, вы приходите в клуб, пожалуйста. Мы будем рады.

— Вы — это кто? — переспросила я. — Вы и ваш хозяин?

— Мы — это не совсем люди, — тепло улыбнулся инкуб. — Для всех нас важно общение с себе подобными. И даже если с Ларсом вы не ладите, он не будет против.

Я похолодела. Ларс почему-то должен быть против? Честно говоря, я рассчитывала после всех испытаний, свалившихся на мою голову, провести остаток жизни в его объятиях.

— Ну так что? — Спутница инкуба проявляла нетерпение.

— Спасибо за приглашение, Илиас, — улыбнулась я. — Еще увидимся.

Они ушли, взявшись за руки. Я завистливо вздохнула и вернулась к своему кофе.

— Он действительно мог обидеться, — вдруг сказал Пак.

— Кто?

— Ларс. Ты вывела его из игры за шаг до финала.

— А ничего, что другого выхода не было? Что он истекал кровью и единственным шансом на его спасение была транспортировка сюда?