Андрей Пучков - Тени холодного солнца

– Ну уж нет, старая, теперь не увиливай, – фон Траумберг нервно прошёлся по кабинету. – За язык тебя никто не тянул, а раз уж начала болтать так говори всё до конца. – В нетерпении он начал теребить свои усы.

– Эх, да что уж теперь, махнула рукой Марта. – Вот когда матушка то вас родила, батюшка ваш, граф Рудольф, на радостях три дня пили. А Эльза тогда в замке работала, молодая она была совсем. И вот пошла она к нему значит, постель перестилать, а батюшка ваш там юбку то ей и задрал. По пьяному делу это у него получилось. Эльза тогда сильно плакала, боялась что теперь её никто замуж не возьмёт. А уж потом у них и пошло и поехало, как по маслу. Сама к вашему папеньке бегала.

А батюшка ваш, с утра перво-наперво, проведает вашу матушку: после родов слаба она была очень. На вас полюбуется. А вы лежите себе в колыбельке, ну вылитый ангелочек, только глазёнками моргаете. А уж после вашей матушки прямиком к Элизке шёл, знать потребность у него такая была. А уж когда зачала она, батюшка ваш сразу из замка её удалил, денег дал и за кузнеца нашего Гельмута Хазе, замуж выдал.

– Так-так, то есть ты хочешь сказать что наш нынешний кузнец Вальтер Хазе – незаконный сын моего отца, и следовательно мой брат? – Медленно протянул граф, доставая вторую сигару из шкатулки. – Но что-то не сходится… Ты Марта путаешь, тогда мы с Хазе были бы погодками, но он на десять лет меня младше.

– Ничего я, ваша милость, не путаю, – в голосе старухи послышалась обида. – Вальтер, он законный, его Эльза уже потом, в браке родила. А того сыночка Клаусом назвали, только недолго он прожил. Один год и три месяца ему было когда помер. Ваш батюшка тогда сильно переживал и плакал даже, но старался чтобы жена ничего не заметила.

Только она всё равно заметила. Спросила – «чем вы так опечалены, мой друг?». А он отвечает, что мол, сильно его беспокоит судьба империи. Видит он неминуемую угрозу со стороны Бонапарта, который не потерпит существование в Европе никакой другой империи кроме собственной. И не знает он на кого наша Австрия сможет опереться. Англичане коварны и любят загребать жар чужими руками, а русский царь, пока молод и глуп. И ещё у него какой-то там Суворов давно умер, а нового нет. Вот, батюшка, про англичан то я знаю, это народ такой хитрый, что живёт далеко от сюда, на островах. А вот кто такой этот Суворов? – может быть ты, батюшка, мне объяснишь, дуре старой.

– Да неважно это, Марта, – нервно отмахнулся граф. – Суворов, это русский фельдмаршал, полководец такой был, очень талантливый, не проиграл ни одного сражения. Но не о том разговор, скажи лучше что случилось с той девочкой, которая раньше родилась?

– Ах эта… Каролиной её назвали. Вот сам ваш батюшка так и назвал, в честь своей матери и вашей, стало быть, бабки Каролины фон Траумберг, урождённой фон Вальдштеен.

– Ну так и что с ней случилось в дальнейшем? – многословие старухи начинало раздражать хозяина кабинета.

– Родилась она 20 апреля 1796 года, – наморщила лоб Марта. – Хорошая была девушка. Плохого про неё ничего не скажу, работящая, набожная. Она давно уже уехала из наших краёв. Замуж вышла за какого-то Фрица Вердера, кажется купеческого сына из Тироля. И он увёз её на свою родину. Помню, свадьба была очень хорошая, вся наша деревня гуляла. Ваш батюшка тоже приехал. Выпил несколько чарок, поцеловал невесту в лоб и подарил какие-то драгоценности. Помню серги там были и колье, кажется. Каролина была очень удивлена, что граф так расщедрился, ведь ей, бедняжке, никто так и не рассказал о том кто её отец, на самом деле. Ваш батюшка это строжайше запретил, очень он опасался что ваша матушка про всё узнает.

А свадьба та состоялась в мае 1813 года, только я запамятовала четвёртого или пятого числа. Помню только что война уже шла. Ох старая я стала, голова то совсем пустая. А у жениха то её, говорили, обувной магазин и несколько лавок в каком-то Инсбруке были. Только что это за Инсбрук такой? Может хоть ты, батюшка, мне объяснишь?

– Да нечего тут объяснять, Марта. Просто город такой.

– Вот и я говорю, уехали они в этот Инсбрук, дети у них родились. Сначала девочка потом мальчик, а затем сразу двойня родилась- два мальчика. Отец ваш, граф Рудольф, справлялся о их житье-бытье, через господина Ноймана, адвоката, да вскоре сам умер. Что стало со старшими детьми я не знаю. Но один из близнецов стал священником, хороший, говорят, человек, только до женского пола весьма охочий. Лет двадцать тому назад, приезжал он сюда, искал родственников своей матери, и пару месяцев прожил в нашей деревне.