– К черту. Я сваливаю. – Джорджи подхватил малышку и, стараясь не встречаться глазами с белкой или скелетом, направился к дому.
Что-то произошло. Поначалу Джорджи ничего не понял. Все случилось так же быстро, как опускается веко, когда человек моргает, или даже быстрее – например, как вырастает одна из новых веток на проклятом дереве.
Дома не было. Не было заросшей тропинки, ведущей на заднюю часть стариковского двора. Чуть поодаль не стояли соседские дома, из окон которых уже должен был литься свет, так как наступила быстрая осенняя темнота. Ничего такого. Был один лишь овраг, на дне которого что-то продолжало шевелиться.
Джорджи повернулся, не понимая, как умудрился уйти в совершенно другую сторону, но в то же время, обогнув ствол, все так же остаться на краю гигантской, поросшей бурьяном ямы.
Где-то позади раздался писклявый двойной хохот. Джорджи похолодел. Он сделал еще пару попыток уйти, но так или иначе оказывался в пространственной петле у дерева.
– Эй… Что за шутки? – Джорджи вдруг понял, что обращается именно к белке, которая тем временем пробовала языком содержимое черепной коробки скелета.
– Эй, что за шутки? – раздутая голова белки толком даже не открыла пасть, но оттуда донесся отчетливый издевательский голосок.
Джорджи заорал, что было сил припустив с места, и ему казалось, будто еще немного, и он таки сможет обогнуть корявый подпиленный ствол со скелетом внутри.
Дыхание переломилось, как от удара в солнечное сплетение, и Джорджи стал задыхаться. Темнота становилась гуще. Белка что-то болтала, а ноги Джорджи стали отказывать.
«Я в мире мертвых. Это «тот свет», и я, наверное, умер. Или нахожусь в пограничном состоянии, и это место меня не отпускает…»
Мысли пугающим вихрем, роем пчел бились в голове. Джорджи подскочил к оврагу и замер.
Идея пройти низом еще толком не созрела, но Джорджи убил ее, едва бросив взгляд на дно. Гигантская яма оказалась густо покрыта чем-то слабо различимым во мраке. Оно было темным и извивающимся, и тем не менее в этом «чем-то» отлично угадывались похожие на змей древесные корни.
«Я не первый… Один в дереве, а остальные – там, внизу, насаженные ребрами и глазницами на вот это…»
Джорджи поднял взгляд на потемневшие небеса и заплакал. Они оказались совершенно черными. Ни единой звездочки, хотя туч не было и в помине.
Над деревом и оврагом, над тьмой, клубящейся с противоположного края, висели три алые луны. Четвертая медленно выплывала, напоминая светящееся стекло карманного фонаря. Несмотря на то, что луны были нестерпимо яркими, они почти ничего не освещали. Пространство вокруг Джорджи поглощало свет.
– Господи… Господи… – Джорджи упал на колени. Горло распирал горячий соленый комок из плача и подобравшейся паники.
«Господи… Господи…» – передразнил мутант.
Джорджи выставил перед собой заглохшую бензопилу, но самец белки совершенно не обращал на это внимание. Он просто стоял и пялился, странно цокая языком. Если бы Джорджи не был столь растерян, то непременно решил бы, что беличьи головы совещаются между собой.
Цоканье продолжалось недолго. Двухголовый беличий король повернул свою вторую, уродливую голову к человеку, и та пропищала:
– Мы здесь не любим, когда нас пилят, Джорджи. Очень-очень не любим, пик-пик…
Джорджи практически не слушал. Его стало выворачивать наизнанку, и полупереваренный обед звучно шлепнулся на землю.
Двухголовая белка с отвращением сморщилась, и у Джорджи возникла совершенно абсурдная мысль: «Уродец только что жрал мозги мертвого птенца, но морщится при виде обычной блевотины…»
– Мы тут просто живем и никого не трогаем. Да! Пик! А Джорджи, сын шлюхи, пришел и стал нас пилить. За что, Джорджи? Скажи, что мы тебе сделали?
Но Джорджи не отвечал. Он пытался взять себя в руки и продумывал план побега, попутно прислушиваясь к нарастающему шуму в овраге. Решение не приходило, но беличий вопрос его озадачил.
На кой черт он сюда пришел?
– Пик-пик! Просто Джорджи любит деньги. Он любит брать и не любит отдавать, пик. Но ему придется что-нибудь отдать, пик-пик. Или Джорджи останется здесь навсегда.
Обе беличьи головы захохотали. Зверек стал пританцовывать на месте, словно предвкушая, как будет пробовать человеческий мозг вместо птичьего. «Ублюдок уже пробовал, – подумал Джорджи, – и не раз».
Джорджи глотнул воздуха.
– Что отдать?
– Ты отпилил две большие ветки, Джорджи! Пик-пик! И кусок ствола! Две большие ветки и кусок ствола! Отдай нам это и убирайся. Пик-пик-пик… – белка-мутант вдруг замерла. Оба носа вздрогнули. Зверек принюхивался.
Читать дальше