Марина Андросова: Продавец пуговиц

Женщины молча пошли по дорожке к детской площадке, на которой не было видно ни одного ребенка. Через часик, если выглянет солнышко, песочница снова заполнится малышами, около качелей будет стоят мальчик и ныть, что хочет кататься, а на горке образуется пробка. Все «лазелки», «паутинки» и карусели заполнятся, как метро в час пик. А пока — никого.

Ольга Викторовна достала из сумки газету и постелила на скамейку. Ей было необходимо понять, что ее слова не только были услышаны, но и приняты, как руководство к действию. Она не соблюла до конца обет молчания и попыталась добить дочь:

— Твоя мать устала! Давай посидим чуть-чуть! А пока скажи мне, что ты делаешь для того, чтобы познакомиться с мужчиной? Работаешь ты больше дома, чем в офисе. В компаниях друзей не общаешься. Одна эта Юна у тебя и все! Эдик не по тебе! Андрей тоже…

— Мам! Ты хочешь, чтобы я на тебя накричала?

— Не надо на меня кричать! На мать нельзя кричать! Я больная старая женщина! Отец тоже не вечный. Мы дождемся внуков?

Ульяна огляделась и увидела тумбу с книгами:

— Мам, я посмотрю книги! Не обижайся на меня, меня выводят из себя твои разговоры!

— Посмотри, посмотри! Может там мужа себе найдешь! В книге! На какой-нибудь картинке!

Непомусен сделал попытку залезть на изогнутую лестницу, но с первого раза такое препятствие не возьмешь. Лапы проваливаются.

Ульяна повесила зонту на руку и открыла одну, самую потрепанную книгу. Ее заинтересовало название «Продавец пуговиц». Листая страницы, Уля заметила в самом конце книги какой-то беленький листок. Возможно он являлся частью книги. Ульяна вернулась к матери и присела на скамейку, чтобы лучше познакомится с содержанием, почитать аннотацию или вступление. Ольга Викторовна продолжала рассуждать о замужестве Ульяны, но дочка уже не слышала мать. Она ушла в книгу.

Снова стал накрапывать дождь. Ульяна раскрыла зонту. И вот в этот момент капли, собравшиеся на ее куполе, как и обещалось, рванули на книгу. Мама быстро сменила тему о муже и детях на лекцию о бережном отношении к книгам.

— Убери книгу в тумбу. Ты ее только в руки взяла, она уже намокла вся. Сейчас дождь усилится. Убери! — Ольге Викторовне хотелось продолжить беседу с Ульяной, и она как могла старалась ликвидировать все факторы, отвлекающие дочь от разговора. — Ты можешь хоть в этом мать послушать? Далась тебе эта книга! Пошли домой! Книгу потом возьмешь, когда солнышко будет!

Ульяна, не имея сил сопротивляться, отнесла книгу обратно в тумбу и убрала ее подальше, к самой стенке, во второй ряд: «Я приду за тобой завтра! Никуда не уходи!»

Тут же спешно снова достала книгу, выхватила листочек, сложенный в четверо. Карман платья сокрыл его от глаз матери. Книга вернулась на место.

Возле дома Ульяна заметила, как на балконе третьего этажа мужчина в спортивном костюме затягивается сигаретой.

«Ага! Да! Точно! Моя мама хочет, чтобы отец бросил курить! Она не переносит табачного дыма. Ей нужен дом без балконов! Логика ясна — нет места для курения, нет и курения! Она никогда не согласится с тем, что отец умер. Ну, Ольга Викторовна, что вам еще придет в голову?»

Почти целый год море было закрыто для Марка. Зато пробка больше не терялась и постепенно психотерапевт, боящийся воды, стал погружаться в наполненную до краев ванную. Теперь он абсолютно честно говорил: «Я могу, но не хочу!» и принимал душ, как и все предыдущие годы. Он даже не обманывал самого себя, как это казалось ему поначалу. От купания в ванной он получал массу негативных эмоций и неприятных воспоминаний. А кому это собственно было нужно?

«Если человек не любит кипяченое молоко с пенкой, или молочный коктейль или даже любое молоко, — рассуждал Марк, — есть ли какая то необходимость мучить себя и пить его? Зачем давиться нелюбимым с самого детства продуктом, доводя дело до рвоты? Зачем, если можно прекрасно есть творог, сливочное масло, пить кефир или простоквашу и получать все необходимые организму вещества? Кому это мешает? Кого это может раздражать? Кто в праве осуждать такого человека? Так вот. Если можно соблюдать гигиену, принимая душ, зачем мыться в ванной? Чем плох душ? Если можно плавать в море, зачем мучить себя погружением в холодную, противную, акриловую или того хуже чугунную посудину мертвого белого цвета?»

После многочисленных тренировок и испытаний себя на прочность Марк понял, что теперь важно только одно — научиться плавать. Тогда сам психотерапевт Северин Марк Николаевич будет готов отменить диагноз «фобия воды» и перевести его даже не в фобию купаться в ванной, а просто в нелюбовь к этому делу или, на худой конец, в неприязнь, вызванную детской психологической травмой. С этим можно будет разобраться как-нибудь потом и то, если возникнет необходимость.