Грэхэм Мастертон - Дьяволы дня 'Д'

Жак Пассарелль хмыкнул. Казалось, что его не особенно впечатлили мои слова. Он повернулся к Мадлен и спросил:

– Почему это должно касаться тебя? Мистер Мак-Кук один не может? Кажется, что тебе всегда нужно делать работу, которую должны делать другие. И что насчет отца Энтона?

Мадлен умоляюще посмотрела на меня. Я знал, что она не хочет оставлять отца одного в разгар зимы. Но я покачал головой. Чего я не собирался делать, так это перечить дьяволу. Мое волосяное колечко будет защищать меня лишь до захода солнца, а затем я стану таким же уязвимым, как и Мадлен.

– Monsieur , – сказал я. – Мы действительно должны ехать, оба. Простите.

Фермер вздохнул.

– Ну, хорошо, если вы так должны это сделать. Я позвоню Гастону Джумету и спрошу у него, не сможет ли приехать Генриетта. Вы сказали неделю, не больше?

– В районе недели, – ответил я ему, хотя не имел ни малейшего представления о том, как долго мы будем раскапывать гнусных братьев Элмека.

– Ну, хорошо, – сказал он. Затем поцеловал дочь и пожал мне руку. – Если это что-то действительно важное. Может быть, вы хотите немного кальвадос или кофе?

Пока Мадлен упаковывалась, я сидел вместе с Жаком и Элоиз за кухонным столом. На улице снова пошел снег, – слабый, мокрый снег, медленно опускавшийся на оконные стекла. Мы говорили о сельском хозяйстве, коровах и о том, что делать, когда репа начинает гнить в земле.

Через некоторое время Жак Пассарелль опустошил свой бокал с кальвадос, протер рот покрытым пятнами платком и сказал:

– Мне пора на работу. К концу недели надо вспахать два поля. Желаю вам bon voyage . [39] Приятного путешествия (фр.)

Мы пожали друг другу руки, и он вышел в прихожую, чтобы натянуть свои болотники и толстую куртку. Ожидая пока он выйдет за пределы слышимости, я осторожно помешивал свой кофе.

– Элоиз? – позвал я наконец.

Старая женщина кивнула.

– Я знаю.

– Вы знаете? Откуда вы знаете?

Она молча достала из кармана своего фартука потрепанную, синеватую фотографию молодого священника; щурясь на солнце, он держал в руках большую соломенную шляпу.

Я продолжительное время смотрел на фотографию, потом сказал:

– Это отец Энтон.

– Да, monsieur . Я знала его долгие годы. В молодости мы были близкими друзьями. По сути дела, настолько близкими, что вряд ли нам было необходимо говорить, чтобы знать, что каждый из нас думал. Ну, отец Энтон прошлой ночью каким-то образом связался со мной. Я проснулась и почувствовала, что потеряла его; а когда я увидела сегодня утром вас, я поняла, что он мертв.

– Вы не сказали Жаку?

– Я никому не сказала. Я не совсем была уверена, что это правда. Я надеялась, что это не так. Но потом я увидела вас и все поняла.

Я достал колечко волос, которое она мне дала.

– Послушайте, Элоиз, – сказал я, – у вас больше нет такого?

Она подняла свою седую голову и внимательно посмотрела на меня сквозь очки, с прилипшими к линзам точечками муки.

– Вам нужно еще? Зачем?

– Дьявол на свободе, Элоиз. Это дьявол убил отца Энтона. Вот почему мы едем в Англию. Дьявол требует.

– Требует?

– Если мы не будем делать, что он говорит, он зарежет нас. Мадлен и меня. Его зовут Элмек. Дьявол ножей.

Элоиз дрожащими руками забрала у меня фотографию отца Энтона. Она была так взволнована, что поначалу не могла говорить, и я налил ей маленькую рюмку кальвадос. Она отпила половину, закашлялась; потом снова посмотрела на меня; лицо ее было настолько страшным от напряжения, что я и сам почувствовал страх.

– Он страдал? – прошептала она. – Он страдал, бедный отец Энтон?

– Я не знаю. Я не думаю. Но я видел, как умерла Антуанетта, его домохозяйка: она ужасно мучилась.

– Что же будет? Что вы собираетесь делать?

– Мы мало что можем сделать, кроме того, что нам приказывают. Дьявол собирается сжечь дом, чтобы никто не узнал, что произошло, – и, Элоиз, страшно важно, чтобы вы не говорили никому.

Элоиз плакала.

– А что с Мадлен? – пробормотала она, вытирая фартуком свои глаза. – Он не причинит Мадлен вреда, ведь правда?

– Этого не произойдет, если мы будем делать то, что он нам говорит. Я должен узнать, как первым его уничтожить, как изгнать его. Тем не менее, мы должны подчиняться ему и помогать искать двенадцать его собратьев.

– Я могу сделать лишь одну вещь, чтобы помочь вам. Подождите минутку.

Она с трудом поднялась со своего стула и побрела по кафельному полу, к кухонному шкафу. Открыв дверцу, она пошарила среди консервных банок, кувшинов и коробок и наконец достала маленькую баночку с напечатанной на ней известной маркой французских таблеток от кашля. Она принесла ее к столу и аккуратно открыла крышку.