Дино Динаев - Собака Кантерсельфа

Оказывается, и на Черном корабле бывают такие. Ребрий обратил внимание на странное поведение Марины, женщина стояла вся пунцовая, но списал это на ситуацию в целом. У него и в мыслях не было, что он спасает не тех людей.

На этот раз они двинулись в носовую часть.

Марина двигалась как во сне. С самого начала она постеснялась рассказать, насколько паскудные это ребята, ей помешала ложная женская скромность, а теперь было поздно. Она корила себя за то, что подспудно подставила под удар Ребрия.

Она чувствовала исходящую от нежеланных спутников скрытую угрозу. Они выжидали момента, но она не знала, как и главное, что сказать Никитосу. Весь этот типично женский сумбур в мыслях заставлял ее действовать невпопад.

Вскоре они оказалась под световым колодцем, соединяющим несколько ярусов и выходящим наружу между носовой и кормовой надстройками в виде стеклянного купола с ажурной арматурой. И чуть не полегли все разом, угодив под длиннющую очередь.

Подростки кинулись под защиту лестницы, не забыв, походя оттолкнуть Марину, и она как клуша повалилась и неминуемо бы погибла, если бы полковник не рисканул в очередной раз шкурой и вынес ее из-под огня.

Стрелявший Прыг-скок издал торжествующий вопль, от которого кровь застыла в жилах, и, спрыгнув через три яруса, ухватился за перила. Они заскрипели и накренились, но выдержали. Прыг-скок мощно вскинул тело и стал вылезать – громада мышц в панцире из торчащей пучком щетины, когда Никитос ногами отдавил ему пальцы и взревевшего от боли отправил парой ярусов ниже. От злости он покрушил там мебель, потом внезапно исчез.

– Хреново, теперь он нас опережает, – вздохнул полковник, порядком уставший от этого несокрушимого парня.

– Внимание, говорит капитан корабля! – ожил громкоговоритель. – Я бы сказал, что вы, господа беглецы, совершаете ошибку. Это не так. Вы совершаете преступление!

Забыли, чьим компаньоном я являюсь? Вскоре мы пришвартуемся к парому компании "Делейни", и вами займется лично господин Кантерсельф. Участь ваша будет ужасна. Сдавайтесь, пока не поздно. Что касается вас, полковник Ребрий, с вами хочет поговорить один человек.

– Никита, это я Темнохуд! – раздался глуховатый голос.

– Здорово, корешок! – ответил полковник, как будто тот мог его услышать. – А я тебя предупреждал, что такая фигня может получиться. Ждали дембеля, а получили круиз, мать ети.

– Они меня убьют, Никита. Сдавайся, сделай, как они говорят.

– Ну, ты и гад! – полковник сплюнул. – Хочешь меня вместо себя подставить, как это ты делал всегда?

– Что за упаднические настроения, милый Иван Иваныч? – притворно участливо сказал Заремба. – Мы никого не убиваем. По существу вы уже не наши, вы все принадлежите Кантерсельфу. И я сейчас продемонстрирую кое-что, чтобы убедить вас в этом, падаль! Полковник, ваша знакомая некоторое время побыла у наших деловых партнеров из медицинского центра и понесла некоторые изменения.

– Что они говорят? – Марина резко побледнела. – Они сказали, что это пустяковое обследование.

Ребрий успокаивающе взял ее за руку, но на душе у него было неспокойно. Ничего хорошего от всей этой братии он не ждал, еще с Алги-17. Там тоже ходили в белых халатах, а потом в одночасье объявили карантин и всеобщую эвакуацию. Тогда полковник не досчитался половину спецмона. Хотя бы лучше всего целиком, мать его ети.

– Ничего серьезного, всего лишь крохотный микрочип, не доставляющий никакого беспокойства, – продолжал Заремба, Марина бледнела на глазах, хотя казалось, куда уже больше.

– Я до тебя доберусь, я тебе всю башку микрочипами набью! – пригрозил Никитос, на самом деле хотелось выть от бессилия.

– Сейчас я нажму кнопку, чип перекроет нервный жгутик. Тоже ерунда. Всякие двигательные способности, ножки там, ручки, – издевательски продолжил капитан.

Марина с криком кинулась бежать. Ее крик словно ножом резанул зачерствелое сердце полковника. А он уж думал, что ничем его не пронять. Он погнался за ней и догнал в одной из кают, забившейся под койку. Он уложил ее на постель. Она сначала вырывалась, потом затихла. Ребрий подумал, что может еще обойдется, когда женщина начала двигаться.

Двигаться, соблюдая некую систему. Пальцы на ногах и руках сгибались по два – по три в строгой последовательности с немыслимой быстротой и точностью. Потом дошла очередь до суставов. Причем чтобы согнуть сустав сокращалась не вся мышца, а только часть в месте сустава.