Брэм Стокер - Граф Дракула, вампир (сборник)

— Надеюсь, я могу принять за основу, что мы все знакомы с фактами, изложенными в этих бумагах.

Мы ответили утвердительно, и он продолжал:

— В таком случае, полагаю, полезно будет сообщить вам кое-что о том, с какого, рода врагом нам приходится иметь дело. Потом я посвящу вас в историю жизни этого человека, которая была мною тщательно изучена. Затем мы сможем обсудить, как нам следует действовать, и принять соответствующие меры. На свете существуют вампиры, и некоторые из нас воочию убедились в их существовании. Даже если бы у нас не было собственного несчастного опыта, учения и свидетельства прежних времен достаточно доказательны для здравомыслящих людей. Сознаюсь, сначала я был скептиком. Увы, знай я тогда, что. знаю теперь, догадайся я раньше — одна, драгоценная для всех нас жизнь была бы спасена, на радость всем любившим ее. Но это, к. сожалению, необратимо; и мы должны работать, чтобы не дать погибнуть другим душам, пока еще есть возможность их спасти. Носферату не умирает, как пчела, после того как ужалит. Он только крепнет и, делаясь сильнее, приобретает способность творить еще больше зла Этот вампир, живущий среди нас, сам по себе обладает силой двадцати человек; он хитрее смерти, потому что его хитрость — плод веков; все люди, к которым он может приблизиться, в его власти; он — зверь, даже больше чем зверь, так как он дьявол во плоти; он может в доступных ему пределах появляться где и когда угодно и в свойственной ему форме управлять стихиями: бурей, туманом, громом. Он может повелевать низшими существами: крысами, совами, летучими мышами, молью, лисицами, волками. Он может увеличиваться и уменьшаться в размерах. Он может временами исчезать и неожиданно появляться. Каким же образом мы способны бороться с ним и как приступить к делу? Как мы обнаружим его местопребывание? И, найдя его, как сможем его уничтожить? Друзья мои, это очень трудно; перед нами стоит ужасная задача, и могут встретиться явления, которые, заставят нас страшно содрогнуться. Если мы хоть на минуту растеряемся, он наверняка победит, и тогда что станется с нами? Жизнь — пустяки, но быть побежденными в данном случае — не только вопрос жизни или смерти. Дело в том, что мы уподобимся ему и с момента его победы превратимся в таких же бездушных существ, как и он, без сердца и совести, питающихся телами и душами тех, кого мы больше всего любим. Перед нами навеки будут закрыты райские двери, ибо кто их вновь откроет для нас? Мы будем вести существование всеми отвергнутых; мы сделаемся темным пятном на фоне божественного сияющего солнца, стрелой, летящей в Того, кто умер за нас всех. Но сейчас мы должны выполнить священную обязанность, а разве в таком положении можно отступать? За себя я скажу — нет, но я стар,, и жизнь с ее солнечным светом, с ее сияющими днями, с пением птиц, музыкой и любовью осталась далеко позади. Вы лее все молоды. Некоторые из вас близко познали печаль, но вам предстоит еще немало прекрасных дней. Что же вы мне ответите?

Пока он говорил, Джонатан взял мою руку. Увидев, как его рука тянется к моей, я испугалась, что чувство ужасной опасности сломило его. Но его прикосновение вернуло мне уверенность — рука смелого человека говорит сама за себя. Не нужно даже любить человека, чтобы почувствовать эту силу.

Когда профессор закончил, муж посмотрел мне прямо в глаза, я ответила тем же. Нам не нужно было слов.

— Я отвечаю за Мину и за себя,— сказал он.

— Рассчитывайте на меня, профессор,— сказал коротко мистер Квинси Моррис.

— Я с вами,— сказал лорд Годалминг,— ради Люси, даже если другой причины и нет.

Доктор Сьюард просто кивнул головой. Профессор встал и, положив на стол золотое распятие, протянул руки. Мы все взяли друг друга за руки. Таким образом был заключен наш торжественный союз. Я чувствовала, что сердце мое холодеет, но мне и в голову не пришло отступить.

Мы сели вновь на свои места, и Ван Хелсинг продолжал;

— Итак, вы знаете, с чем нам предстоит бороться, но мы также не бессильны. На нашей стороне власть единения — власть, которой порода вампиров лишена; в наших руках научные источники; мы можем свободно мыслить и действовать, и все часы дня и ночи — совершенно одинаково — принадлежат нам. В общем, поскольку наши силы в нашей власти, мы можем свободно пустить их в ход. Мы преданы делу и стремимся к цели не из корысти. Это немало. Теперь давайте посмотрим, что может препятствовать выступившим против нас силам и отдельным их проявления^ Короче, рассмотрим, каковы границы возможностей вампиров вообще и данного вампира в частности. Все, на что мы можем опираться,— это верования и суеверия. На первый взгляд не так-то много, когда речь идет о большем, чем о жизни и смерти. Тем- не менее мы должны довольствоваться этим, во-первых, просто потому, что другими средствами мы не. располагаем, а во-вторых, потому, что верования и суеверие — это, в сущности, все. Разве для всех, кроме — увы! — нас, не на том основана вера в вампиров? Кто из нас, живущих в век науки и скепсиса, еще год назад допустил бы подобную возможность? Мы не поверили даже в то, что происходило на наших глазах. Итак, договоримся, что знание о вампире и его свойствах надежно сохранилось в суевериях. Ибо, позвольте вам заметить, вампир известен повсюду, где жили люди. Он появлялся в Древней Греции и Древнем Риме, в Германии, во Франции, в Индии... И даже в Китае, столь далеком от нас во всех отношениях,— даже там по сей день боятся вампира. Он следовал по пятам за исландцем-берсеркером, за дьяволами-гуннами, славянами, саксонцами, мадьярами. Пока, стало быть, мы располагаем всем, чтобы действовать; и, позвольте заметить, изрядное количество этих воззрений нашло подтверждение в нашем столь горестном опыте. Вампир продолжает жить. Просто от старости он не умрет; он будет процветать там, где сможет упиваться кровью живых. Более того, мы видели, что он способен возвращать себе молодость, что-его жизненные функции восстанавливаются и словно обновляются, когда он в изобилии обеспечен своей особой пищей. Но он может существовать лишь на этой диете, иная пища не по нему. Даже наш друг Джонатан, живший с ним бок о бок, ни разу не видел, чтобы он ел. Ни разу! Он не отбрасывает тени; его не отражают зеркала — опять же по наблюдениям Джонатана. Сила его руки равняется силе многих, свидетельствует Джонатан, которому он помогал спуститься из дилижанса и на чьих глазах удержал дверь против стаи волков. Он умеет превращаться в волка, как мы можем заключить на основании фактов