Стивен Кинг: Противостояние [= Армагеддон]. Книга первая

— Великолепно приготовлено, мэм. Никогда не ел ничего подобного. Миллион благодарностей.

Остальные наперебой заговорили, поддерживая его. Ник улыбнулся и кивнул. Маленькая девочка пропищала:

— Можно мне сесть рядом с вами, леди из сказки?

— Конечно, милая, — ласково ответила Абигайль.

— Не будет ли вам слишком тяжело? — забеспокоилась пожилая женщина, Оливия Уокер.

— Ерунда. День, когда не держишь на руках ребенка — это выброшенный из жизни день. Иди ко мне, Джина.

Ральф поднял ребенка и посадил на колени к Абигайль.

— Если станет тяжело, — сказал он, — сразу же позовите меня.

Он ласково пощекотал девочку, и та радостно заверещала:

— Не трогай меня, Ральф! Не трогай меня!

— Успокойся, — погладил ее по голове Ральф. — Я слишком сыт, чтобы трогать кого бы то ни было.

И он сел на место.

Абигайль заметила, что нога девочки содержится в лубке.

— Что произошло с твоей ногой, Джина?

— Сломала, когда перелазила через забор, — ответила Джина. — Дик перебинтовал ее и наложил шину. Ральф говорит, что Дик спас мне жизнь.

И девочка послала мужчине в очках воздушный поцелуй, отчего тот смутился и закашлялся.

Ник, Том Каллен и Ральф повстречали Дика Эллиса, когда пересекали Канзас. Он шел по дороге, сгибаясь под тяжестью рюкзака и тяжело опираясь на посох. На следующий день в маленьком городишке Линдсборг, где они остановились, чтобы перекусить, они услышали слабый крик, доносящийся с южной окраины города. Если бы ветер дул в другую сторону, они никогда бы ничего не услыхали.

— Бог милостив, — сказала на это Абигайль, гладя волосы девочки.

Джина вот уже три недели жила сама. За день до описываемых событий она играла в саду за домом и, перелезая через изгородь, упала с высоты сорок футов и сломала себе ногу. Сперва Дик Эллис весьма пессимистично оценивал ее состояние. Он сделал ей местное обезболивание и зафиксировал ногу. Кроме того, девочка потеряла треть своего веса и была так слаба, что Дик и вовсе опасался за ее жизнь (все это было рассказано в то время, как Джина Мак-Коун увлеченно играла пуговицами платья Матушки Абигайль).

Но Джина быстро пошла на поправку. Встреча с людьми, готовыми заботиться о ней, действовала лучше любых лекарств.

— Конечно, — заметила Абигайль. — Если бы вы не нашли ее, девочки давно не было бы в живых.

Джина зевнула. Ее глаза были большими и прозрачными.

— Сейчас я уложу ее, — сказала Оливия Уокер.

— Положите ее на кровать в маленькой угловой комнате, — посоветовала Аби. — Вы сможете, если захотите, спать вместе с ней. Другая девушка… Как вы сказали, ее зовут? Мне кажется, вы говорили, но я забыла.

— Джун Бринкмейер, — представилась рыжеволосая.

— Да, так Джун сможет спать со мной, если ничего не имеет против. Кровать, конечно, не слишком широка, и, возможно, ты не захочешь спать со старой калошей, но у меня еще есть матрасы, и можно лечь на них. Кто-нибудь из мужчин достанет их из чулана.

— Конечно, — с готовностью вскочил Ральф.

Оливия взяла на руки засыпающую Джину и понесла в постель. Гости помогли Абигайль отнести грязную посуду в кухню. На дворе постепенно сгущались сумерки.

— Нет ничего лучше покоя, — потянулся Дик, и все оглянулись на него. Он зевнул, прикрывая рукой рот.

Вернулась Оливия.

— Быстро уснула, — сообщила она. — Девочка очень устала.

— Вы сами печете хлеб? — поинтересовался у Абигайль Дик.

— Конечно, сама, — ответила та. — И всегда делала это сама. Может быть, это и не самый лучший хлеб, но мне он нравится.

— Я сам пекарь, — просто сказал Дик. — Хален… моя жена… просила меня печь хлеб два раза в неделю. Я люблю хлеб. Несколько кусочков хлеба с клубничным вареньем — и я могу счастливо и спокойно умереть. — Том Каллен устал, — провозгласил вдруг Том. — О-Ч-Е-Н-Ь устал, — и он громко зевнул.

— Ты можешь постелить себе в сарае, — продолжила Абигайль. — Там тепло и сухо.

За окном шумел недавно начавшийся дождь. Если в такой момент ты одинок, дождь навевает тоску. Но в обществе шорох дождя был приятен; он будто объединял людей вместе. Вдалеке, со стороны Айовы, гремел гром.

— У вас есть с собой спальные мешки? — спросила Аби мужчин.

— Сколько угодно, — ответил Ральф. — Мы отлично экипированы. Пойдем, Том.

— Мне бы хотелось, — медленно произнесла Абигайль, — чтобы вы и Ник еще немного задержались.

Все это время Ник сидел за столом в противоположном углу от ее кресла-качалки. Он напряженно следил за разговором, поворачивая каждый раз лицо к говорящему. Лицо его было открытым и интеллигентным, хотя и достаточно юным. Несколько раз за время разговора Абигайль замечала, что люди поглядывают в сторону Ника, будто ожидая, что он что-нибудь скажет, или рассчитывая на поддержку. Они доверяли ему. И еще она заметила, что когда Ник смотрит в окно, его лицо приобретает встревоженное выражение.