Энн Бишоп: Дочь крови

«Нет, — нежно произнес он, когда поток признаний наконец иссяк. — Им ты не нужна. Они тебя не любят, не могут любить. Но я люблю тебя. И Жрец тоже. И остальные, нежные и красивые, тоже любят. Мы так долго ждали твоего прихода. Ты нужна нам. Мы хотим, чтобы ты осталась с нами».

«Я не хочу иметь это тело, — всхлипнула она. — Оно болит».

«Не всегда, милая, не всегда. Без тела как ты сможешь услышать пение птиц? Ощутить теплый летний дождь на коже? Как ты будешь кушать ореховые пирожные? Как пройдешь по пляжу на закате, наслаждаясь ощущением теплого песка и волн под… копытами?»

Он почувствовал, что ей стало легче, еще до того, как услышал приглушенный смешок. Когда Ведьма подняла голову и взглянула на него, ее бедра слегка сжались.

Из вспыхнувшей в его чреслах искорки разгорелся настоящий огонь, и Деймон дернулся.

Она откинулась назад, наблюдая за тем, как он растет и поднимается.

В ее взгляде Деймон прочел невинность, любопытство маленького котенка. Он видел женскую оболочку, которая, пусть и не совсем зрелая, уже не была ребенком.

Деймон стиснул зубы и выругался про себя, когда она начала слегка поглаживать его набухший орган.

Прикосновение. Наблюдение за его реакцией, словно она никогда не видела возбужденного мужчины. Прикосновение. Наблюдение.

Он хотел оттолкнуть ее. Хотел усадить сверху. Эти ласки убивали. Они были чудесны. Когда Деймон, решившись, коснулся ее руки, чтобы остановить, Ведьма произнесла тихо и задумчиво:

«А у твоей мужественности нет шипов».

Его окатило ледяным гневом. Осколки чаши задребезжали, когда он усилием воли сдержал ярость, которая не могла бы найти здесь выхода. На мгновение Деймон очень хотел убедить себя, что она сравнивает его с мужчиной другой расы, но он слишком хорошо знал об извращенных удовольствиях мерзавцев, которые с наслаждением ломали юную, сильную ведьму в ее Первую ночь.

Мать-Ночь! Ничего удивительного в том, что она не хочет возвращаться. Ведьма озадаченно рассматривала его.

«А у телесной мужественности есть шипы?»

Деймон проглотил гнев. Дремавший доселе Садист превратил его в смертельно опасный шелк.

«Нет, — промурлыкал он. — У моего естества шипов нет».

«Мягкий», — удивилась она, поглаживая и изучая. Его руки легко взлетели вверх по ее бедрам.

«Он мог бы доставить тебе удовольствие», — мягко, певуче произнес он.

«Удовольствие?» Ее глаза озарились любопытством и предвкушением.

Это детское доверие острым ножом вонзилось сердце. Очевидно, она почувствовала некую перемену. Прежде чем Деймон сумел остановить ее, Ведьма яростно пнула его в бедро и поспешно отскочила. Оказавшись вне пределов досягаемости, она обхватила себя руками и прожгла его гневным взглядом.

«Ты хочешь соединиться с телом. Как и те, другие. Ты хочешь, чтобы я ее вылечила, чтобы ты мог поместить свою мужественность в нее !»

Его окатил гнев.

«В кого — в нее ?» — с опасной мягкостью поинтересовался он.

«В Джанелль».

«Ты и есть Джанелль».

«Я — Ведьма!»

Он задрожал от усилий, прикладываемых, чтобы не напасть на нее.

«Джанелль — это Ведьма, а Ведьма — это Джанелль».

«Я им не нужна, они не хотят меня! — выкрикнула Ведьма, ударив его кулаком в грудь. — Не меня ! Они не хотят, чтобы я была внутри тела. Они хотят совокупляться с Джанелль, а не с Ведьмой!»

Деймон чувствовал, как она все больше отдаляется.

«Это Ведьма! — крикнула она. — Вот что живет внутри тела! Ты хочешь совокупляться с Ведьмой?!»

Гнев наконец заставил его бросить:

«Нет, я не хочу совокупляться с тобой! Я хочу заниматься с тобой любовью !»

Что бы она ни собиралась сказать, слова потерялись на полдороге. Ведьма уставилась на него, как на неизвестный доселе объект, а потом сделала маленький шажок навстречу.

Она проглотит наживку , шепнул Садист, скрывающийся внутри. Она проглотит наживку и шагнет в великолепную, опасную ловушку.

Еще один шаг.

Опасный, смертельно опасный шелк.

И еще один.

Славная ловушка, сплетенная из любви, лжи… и правды.

«Я ждал тебя семь веков, — промурлыкал он. — Только тебя. — Его губы растянулись в улыбке соблазнителя. — Я был рожден стать твоим любовником».

«Любовником?»

Почти в пределах досягаемости.

Без физического тела нити соблазна были не такими мощными, однако Деймон заметил перемену во взгляде Ведьмы, когда они дотянулись до ее сознания.

Однако она по-прежнему парила слишком далеко.