Сергей Пономаренко - Миссия Девы

— Наверное, нам лучше встретиться на улице, — сказала она неуверенно.

— Я понимаю ваши сомнения, — заулыбался голос. — Попробую дозвониться до Маши по мобильному телефону, если она еще в зоне связи, — и он отключился.

Ира пошла в кухню, включила электрочайник, намереваясь угоститься кофе, так как нашла только растворимый. Тут ожил мобильный телефон, и это оказалась Машка.

— Ирка! — закричала она. — Я уже в самолете, и надо мной стоит стюардесса с грозным требованием отключить мобильный. Владлен мой друг — окажи ему полное содействие, — все, что он захочет. Пока. Целую. Жди, он скоро будет у тебя.

Сразу же зазвенел домашний телефон. Все тот же мягкий, завораживающий голос поинтересовался:

— Маше удалось дозвониться?

— Удалось. Получила указание ни в чем вам не отказывать.

— Так уж ни в чем? — вновь рассмеялся Владлен Петрович.

— Я ожидаю вас, — официальным тоном произнесла Ира, направляясь к зеркалу, чтобы посмотреть, все ли в порядке с внешностью. — Как добираться сюда, знаете?

— Адрес знаю, и уже сориентировался по карте. Скоро буду.

Повесив трубку, Ира пошла в кухню, сделала большую чашку кофе и решила убить время до его прихода, путешествуя по телевизионным каналам.

Заиграла мелодия звонка, и Ира направилась к двери. По дороге постаралась представить себе внешне этого Владлена Петровича. Голос у него очень приятный, но, наверное, и только. Скорее всего, маленького роста, с округленным брюшком сорокалетних, с заметной сединой в волосах, возможно, вечно чего-то ищущий холерик. Но здраво рассудила, что Машка на такого не запала бы.

«Ну почему я считаю, что у нее с ним был роман?» — подумала она, открывая дверь.

На пороге стоял крупный загоревший мужчина, будто явившийся из вечного лета, с убаюкивающим взглядом светлых глаз и черными как смоль волосами. Его мужественное лицо было открытым и по-мужски красивым. В нем было что-то и от актера Лундстрема, и от Никиты Михалкова в образе Сергея Сергеевича Паратова в фильме «Жестокий романс». Да, такой мог закрутить голову Машке под жгучим крымским солнцем — в этом Ира не сомневалась.

— Здравствуйте, Ирочка. Я Владлен Петрович. Можно войти?

Слегка растерянная Ира посторонилась и впустила мужчину в квартиру. Не переставая что-то рассказывать, интересное, но не задерживающееся в памяти, он обследовал всю квартиру, словно ему предстояло здесь жить, и, похоже, остался удовлетворенным осмотром. Устроившись в гостиной на диване, он достал из сумки, висевшей на плече, довольно тяжелый пакет из плотной бумаги, обвязанный веревкой и запечатанный двумя сургучными печатями. Эти печати поразили Иру больше всего, так как она их видела разве что только в фильмах советского периода.

— Чашечку кофе? — предложила Ира, приняв в руки тяжелый сверток и сразу отправив его на нижнюю полку «стенки», к фотоальбомам.

— С удовольствием, — согласился Владлен Петрович, проводив сверток взглядом, но, посмотрев на часы, вздохнул. — К сожалению, время неумолимо бежит, а еще надо добираться до аэропорта. В другой раз, если предложение останется в силе.

— Как хотите. Вода уже горячая, а кофе растворимый.

— На ходу пить кофе — это кощунство. Употребление этого напитка — своего рода ритуал, церемония, которая занимает определенное время. Если разрешите, то по приезде обязательно вас угощу настоящим кофе и церемонией. Если не будете возражать.

Владлен Петрович взял Ирину руку и, слегка прикоснувшись губами к тыльной стороне кисти, направился к выходу. Она только успела спросить:

— А далеко уезжаете?

— В Судан. Очень интересные раскопки, займут не менее двух месяцев. До свидания. — И он поспешно скрылся за дверью.

«Да… Сплошная галантность, — подумала Ира. — Ему за сорок, не меньше. Среди нынешнего поколения таких днем с огнем не сыщешь. Интересный тип…» Она пошла в кухню и сделала себе вторую чашку растворимого кофе, но не получила от него удовольствия. Ей захотелось настоящего, заварного, и церемонии.

«Что же может быть в пакете, который он оставил? — рассуждала Ира, мучаясь над чашкой с кофе. — Довольно тяжелый, явно не книга. Маловероятно, чтобы там было что-то ценное — чего бы тогда он оставлял его Машке? А если не ценное, то зачем эти странные печати? Явно для того, чтобы нельзя было заглянуть внутрь».

Вскоре Ира переключилась на ближайшие планы — на вечер: «Дима или Илья?» И как бы в ответ на ее мысли зазвонил мобильный телефон.