Говард Лавкрафт: Врата серебряного ключа

Картер мог выразить словами большую часть полученных впечатлений, но были среди них и такие, которые он воспринимал другими органами чувств. Его воображение проникало в измерения недоступные человеческому зрению и разуму. Он созерцал бездонную тьму, прежде казавшуюся ему сферой адской игры хаотических сил или областью полной пустоты, но теперь ощущал в ней небывалую мощь, способную потрясти самые сокровенные чувства. Картер словно поднялся на вершину, и смотрел оттуда на гигантские формы, затмевающие любой фантастический вымысел и непостижимые земным рассудком. Он посвятил всю свою жизнь разгадке тайн, но был бессилен понять природу этих колоссов. Постепенно сквозь пелену прежних представлений до него начало доходить, почему маленький Рэндольф Картер, оставшийся в 1883 году в усадьбе близ Аркхема, существует одновременно с призрачным очертанием на псевдовосьмиугольном пьедестале за первыми вратами, частицей, стоящей перед Бытием в безмерной бездне, и всеми прочими Картерами, доступными его мысленному взору.

Вибрация волн усилилась Бытие явно хотело, чтобы он понял суть чудесных превращений, и понял как должное многообразие собственных обличий, а не только ту мельчайшую частицу, с которой связывал оставшееся я . Волны внушали ему, что любая форма в пространстве образуется при пересечении той или иной фигуры с большим количеством измерений. Квадрат это результат сечения куба, а круг сечения сферы. Трехмерные куб и сфера возникают при сечении фигур четырех измерений, о чем люди до сих пор лишь догадывались и что изредка видели во сне. Четырехмерные фигуры создаются с помощью сечения пятимерных и так далее, вплоть до головокружительной бесконечности прообразов. Мир людей и людских богов лишь малая грань ничтожно малого явления трехмерного континиума. К нему ведут первые врата, где Умр ат-Тавил навевает сны Властителям Древности. Люди называют его реальностью, отвергая многомерный подлинник, как бредовый вымысел, хотя все обстоит совершенно иначе. То, что они считают сущностью и реальностью, на самом деле есть иллюзия и призрак, а то, что на земле зовется иллюзией и призраком, это сущность и реальность.

Время не движется, а стоит на месте, убеждали его волны. У него нет ни конца, ни начала. Нам только кажется, что оно идет и приводит к переменам. Это земное заблуждение. Да и само время не, более чем иллюзия. Лишь зажатые в трехмерном мире люди полагают, будто прошлое сменяется настоящим, а настоящее будущим. Череда событий заставляет их думать о ходе времени. Но в действительности все, что было, есть и будет, существует одновременно. Бытие торжественно провозглашало свои истины, не давая Картеру возможности усомниться. Даже когда он не мог до конца уразуметь его откровения, то ощущал непреложную правоту последней реальности космоса и знал, что она способна опровергнуть все прежние узкие представления и косные пристрастные взгляды. Ведь он чувствовал их неподлинность еще на земле, и стремился вырваться из этого плена.

После долгой паузы до Картера снова донесся рокот волн. Они говорили, что перемены, которым обитатели трехмерных миров придают столь большое значение, всего лишь функция их сознания, поскольку они воспринимают явления под разными космическими углами. По аналогии с множеством форм, образующихся в результате сечения конуса, их несходство зависит прежде всего от угла сечения, реальность кажется изменившейся от малейшего сдвига космического угла. Эти бесконечные смены углов сознания поработили землян, в массе своей не умеющих ими управлять. Только считанные единицы, знакомые с древними преданиями, знают, как надо с ними обходиться. Они-то и вырвались из-под власти времени и перемен. Но силам и сущностям за Вратами ведом каждый угол сознания, и они либо созерцают космос, раздробленный на мельчайшие части, которые вы зовете сценой событий, либо видят его всеобщим и целостным. Вибрация волн опять ослабела, и Картер почувствовал, что приблизился к разгадке утраченной цельности своего я , совсем было повергшей его в отчаяние. Он попытался соединить разрозненные фрагменты открывшейся истины. Картер догадался, что смог бы раскрыть тайну еще за первыми вратами, когда перед ним предстало сонмище двойников, но чары Умр ат-Тавила уберегли его от этого потрясения и позволили открыть серебряным ключом последние врата. Он желал разобраться, что связывает столь различные ипостаси его я частицу за этими Вратами, призрак, восседающий на восьмиугольном пьедестале, мальчика из 1883 года, немолодого мужчину из 1928 года, далеких пращуров, безымянных существ из иных эпох и иных миров, и послал в бездну поток мыслей. Бытие ответило ему новым плеском волн и постаралось разъяснить природу этой связи, непостижимой земному уму.