Андрей Лысиков - Инфекция

Наконец, в нескольких сотнях метров впереди он смутно разглядел ту самую заправку, на которой группа путешественников заночевала. Оставалось последнее усилие. Максим должен был предпринять последнее усилие. С яростным рыком он приподнял врача, на этот раз точно находящегося без сознания, и пронес его несколько десятков метров. Но это усилие дорого ему далось, на большее сил уже не осталось. Аккуратно прислонив Антона к дереву у обочины, Макс просто уселся рядом и закрыл глаза.

— Все, пришли, — устало прошептал он, — больше шагу не могу ступить.

Находящийся без сознания Антон, застонал и попытался встать. Максим положил ему руку на лоб и тут же отдернул. Лоб врача был очень горячим, и, судя по его внешнему виду, его снедала лихорадка. Надо было продолжать путь, тем более они уже почти дошли. Если заправка не была оптическим обманом, миражом в пустыне, то до лагеря оставалось не более полукилометра. И их во что бы то ни стало необходимо было пройти. Макс со стоном поднялся на ноги. И тут же опустился обратно на асфальт. Сил больше не осталось.

Нашел их Крис, случайно оказавшийся на почтительном отдалении от лагеря. А оказавшись поблизости, он учуял уже знакомый запах его нового хозяина и прибежал, радостно виляя хвостом. Подбежав, он несколько раз лизнул мужчине руку и звонко гавкнул. Макс открыл глаза и улыбнулся.

— А, это ты, псина, — голос словно доносился до него со стороны. — А я уж думал, ты меня бросил.

Крис внимательно посмотрел на человека и звонко гавкнул. Затем его челюсти мягко сомкнулись на руке человека, и он потянул его за собой. Максим словно воочию видел пародию на недавнее нападение волков в городе. Только на этот раз, в жесте собаки не было ничего злобного или коварного. Крис просто тянул его к другим людям, стараясь при этом не поранить.

— Нет, Крис, — Максим с усилием отдернул руку, — лучше вернись в лагерь и позови кого-нибудь. Егора, например. Понимаешь меня?

Пес громко тявкнул, но не сходил со своего места, внимательно, будто бы с укором глядя на хозяина.

— Ну же, малыш. Приведи кого-нибудь. Давай.

Щенок отвернулся и не слишком уж быстро (на затуманенный усталостью взгляд Максима) потрусил обратно в лагерь. Вскоре послышался шум шагов, а, приоткрыв глаза, Макс увидел, что к нему спешит Егор. На лице у того было написано беспокойство. Мало их небольшой группе было приступа аппендицита у мальчишки, так еще теперь единственный врач был ранен, а он сам чувствовал себя таким уставшим, что даже мысль о том, чтобы просто подняться на ноги, причиняла душевные муки.

— Макс, как вас угораздило? — следом за Егором уже спешила Катя. Судя по ее внешнему виду, она уже готова была разрыдаться. — Вы где были все это время? Где вас носило?!

Она буквально упала на колени рядом с ним и обтерла ему лицо влажной тряпкой. У Макса возникло ощущение, словно ангел коснулся его. Он никогда не знал, что обычный кусок материи, намоченный водой, вызовет у него чувство, очень близкое к блаженству. Он схватил из рук девушки бутылку с водой и жадно стал пить. Тем временем Егор осторожно запрокинул голову врача и влил воду ему в горло. Антон закашлялся и застонал, но затем открыл глаза, взял бутылку и на этот раз стал пить уже самостоятельно. Все уже обратили внимание, что его правая рука была замотана куском материи, то ли красной изначально, то ли (и этот вариант казался ближе к истине) насквозь пропитанной кровью.

— Немного придете в себя, и, думаю, Вам обоим будет, что рассказать, — Катя встала на ноги и отряхнула пыль с колен.

— Это подождет, — Максим на глазах оживал. Еще пару минут назад ему казалось, что он близок к смерти. Сейчас холодная вода привела его в чувство и вроде бы даже немного подняла настроение. — Как там парнишка?

И Егор и девушки предпочли опустить глаза в землю. Никто из них не хотел встречаться с ним взглядом. Максу оставалось предположить только самое худшее.

— Он умер? Неужели мы все-таки не успели? Нам через столько пришлось пройти, и все напрасно?

— Он жив, — Егор первым нарушил грозившую затянуться тишину, — однако сейчас без сознания. И, видит Бог, я не хотел бы, чтобы он приходил в себя.

— Он так кричит, когда находится в сознании, — подошедшая Ольга вступила в разговор. — Этот крик просто невыносим. К его животу невозможно прикоснуться, потому что каждое касание вызывает у него боль. Температура тоже зашкаливает. Что делать, ума не приложу.

— Надо оперировать, — прохрипел уже пришедший в себя Антон. — Иначе будет только хуже. Мы должны хотя бы попытаться…