Юля Лемеш - Дозвониться до небес

С придурью или нет, но я тем же вечером нарисовала себе новые линии на руке. Красным фломастером. Сначала в Инете про хиромантию почитала. Там – мрак и пудра для мозга, но главное я уяснила. Линии начертила ровные. На судьбе – веточки вверх, к пальцам. Чтоб счастья вдоволь. И вокруг запястья – четыре неразрывных круга по спирали. Чтоб прожить сто двадцать лет. С мужьями было хуже – их, паразитов, не сотрешь. Пришлось выделить одного. Чтоб он самый главный был. Я на него долго любовалась. Такой крупный муж получился. Сразу видно – главарь всей этой банды.

Потом я немного одумалась. Стерла один тридцатилетний круг. Меня девяносто лет вполне устраивают. Особенно при такой офигенной линии здоровья.

Если вы беспокоитесь о своем доме и тех, кто в нем живет, укройте свое жилище от невзгод. Когда никого, кроме вас, в доме не будет, возьмите церковную свечу, зажгите ее, стоя у входной двери, и молча, ни о чем не думая, обойдите дом, двигаясь вдоль стены по часовой стрелке. Оказавшись снова у двери, вы замкнете защитный контур. Свечу можно теперь задуть и убрать до следующего раза.

Если ваш дом велик – купите свечу потолще, не то она догорит раньше, чем вы закончите обход.

И самое главное – будьте осторожны, не сожгите все на фиг.

С такими обнадеживающими линиями на руке я могла позволить себе все. Например, слетать на Луну или стать рок-звездой. Но меня такие перспективы не вдохновляли даже в детстве.

Решено. Выйду из дома на ночь глядя и буду глядеть на ночь. Настроение – зашибись. На небе совершенно вампирская луна. Воздух теплый, и абсолютное безветрие. Такой расклад располагал к длительным прогулкам по старому городу. Именно так и не иначе.

– Сама она дура, – рявкнула я в кромешную тьму подворотни.

– Дура, дура, дура, – откликнулось эхо.

По всей видимости, за подворотней шли лабиринты проходных дворов. Эхо «дуры» гуляло долго, постепенно затухая.

– Че орешь? – Мимо меня прошла странная компания.

Три парня и девушка. Одеты как в поход, даже с рюкзаками. Что-то меня в них зацепило. Какая-то целеустремленность и тайна. Словно только им принадлежал этот ночной город. Им, но не мне. Это здорово задевало.

Предупредив по телефону маму, что заночую у подруги, которой у меня отродясь не было, но пришлось ее выдумать именно для таких случаев, я осторожно пошла вслед за ребятами. Сама не знаю зачем, но жутко заинтригованная. Изредка они перекидывались короткими фразами. Их волновал какой-то выброс, отчего я начала подумывать, не террористы ли они. Но потом заговорили про торт. Что наводило на более приятные мысли. Едва ли террористам придет в голову взрывать торт. Они же не клоуны?

Город дремал. Внимательно приглядывая за своими обитателями. Отдыхал от шума и машин. Он устал. Но его усталость была мудрой. Как у гор. Или реки. Или пустыни. Но в отличие от них ему досталась другая участь. Он прекрасно понимал, что обречен. Но так же знал – с этим ничего не поделаешь. И поэтому спокойно доживал свой век. Без спешки и ненужных эмоций.

Думаю, если мир доживет до 2110 года, никто не захочет повторить мой маршрут. Будет ли смысл прогуливаться по тупым новостройкам, между которыми укромно спрятан Исаакий и прочие достопримечательности? Город станет похожим на батон с изюмом. Вопрос – сколько изюма удастся сохранить?

Прямо под ноги мне кинулся тощий черный кот. Мяукал и настойчиво терся об ноги. Явно просясь на руки.

– Отвянь. Я это уже проходила!

Возьмешь такого подержать, погладить, а он тут же изобразит вонючий воротник вокруг шеи. И не факт, что у вашего лица окажется его рожа. И потом вы его начнете отрывать от себя с мясом. Причем мясо будет исключительно вашим. Орущий кот, вцепившийся руками-ногами вам в шею, навсегда отучит вас от попыток пожалеть мяукающую животинку. Ну, и про блох и чесотку тоже помнить нужно.

Аккуратно поддев навязчивого злодея ногой, я метко послала его в темный проем парадной. Мелькнул желтый свет его глаз. Тишина. Кот даже не обиделся, а у меня появился шанс удрать от его внимания. Я знаю их повадки. Не успеешь набрать скорость – настигнет. Всего метров сто преследователь семенил за мной. Хвост трубой, глаза честные, ножки тощие, плачет, но неискренне.

– Кися-кися-кися, – скрипучим голосом воззвала какая-то старушка.

– Нафиг-нафиг-нафиг, – пропищала я в ответ.

Секунд десять стояла абсолютная звенящая тишина. Потом котейко мяукнул. А владелица этого блохастого счастья высунула голову в форточку. То еще зрелище. Как горгулья, а вместо потока воды изо рта полилась отборная ругань: