Лиля Калаус - Фонд последней надежды

Корнелия в кабинете была не одна. Она расположилась на парчовом канапе у окна, изящно прихлёбывая жасминовый чай из крохотной квадратной чашечки. А рядом с ней непринуждённо восседал новый координатор, Коршунов.

— Извините, Корнелия Борисовна, но мне Артём сказал…

— Заходи, Ася, заходи. Ну что ж, будем, к сожалению, прощаться с тобой. Мне всегда нравилось, как ты работаешь. Но — сама понимаешь… Приходится ужиматься.

— Да, конечно, — в затянувшейся паузе пробормотала Ася. Её коробил разговор с начальницей, тем более в присутствии этого типа. Надо быстро что-то сказать, независимое такое и гордое.

— Но… Месяц только начался. А как же… зарплата?

Вот тебе и ляпнула!

Корнелия упёрла немигающий взгляд в асину переносицу.

— Но… Контракт же, — Ася с ужасом слушала свой хныкающий голос. — Или… Мне документы сразу забирать, да?

— До завтра подготовь отчёт о своей работе у Подопригоры, сдашь Амбцибовицкому ключи, получишь расчёт — и свободна. Олег Юрьевич, дорогой мой, — уже игриво продолжила Корнелия, поворачиваясь к Коршунову. — Ваш персональный кабинет готов. Так в каком отеле вы остановились? Я могу посоветовать недурной ресторан…

Олег был в ярости. Сначала этот цирк на стаффе, теперь возмутительные игры Корнелии. Он зашёл к ней на секунду, узнать, принято ли здесь проставляться коллективу, а она затащила его на свой интимный диван и уже четверть часа потчует грудным смехом и стрельбой глазами.

Когда в кабинет вошла эта нелепая готическая барышня с облезлым рыжим «хвостиком», Олег сразу узнал в ней лицо из публики. Дешёвый, кстати, приём, надо от него избавляться. Вчера во дворе она показалась ему совсем девчонкой, а сегодня, на стаффе, из-за старушечьей одежды, наверное, — чуть ли не сорокалетней. На самом деле ей было лет двадцать пять. Ну, что за выражение лица — как у Святой Елизаветы-мученицы. Неужели ей так нужна эта работа? Впрочем, откуда ему знать, может, у неё ребёнок больной.

Сволочь-Корнелия разговаривает с ней, как с прислугой. Конечно, тут как себя поставишь — так с тобой и разговаривать будут, но это нарочитое хамское «тыканье»!

— Олег Юрьевич, дорогой мой, так в каком отеле вы остановились? Я могу посоветовать недурной ресторан…

Повинуясь порыву, Олег сказал:

— Знаете, Корнелия Борисовна, а у меня ведь к вам дело. Я посмотрел свой бюджет — в него вполне вписывается ставка помощника координатора.

— Вам нужен помощник? — удивленно переспросила Корнелия.

— Да. Вернее, помощница, — ответил Коршунов. — Вот, например, Ася… Я правильно запомнил? Ася?

Ася кивнула.

— Ася вполне бы подошла. Тем более, вы говорите, она отличный работник.

Корнелия села очень прямо.

— Что ж… Пишите представление. Поздравляю, Асия, — процедила она.

— А в качестве первого поручения, — продолжал Олег, вставая, — вот вам, Ася, деньги, сходите за тортом и бутылкой хорошего вина. — Он подмигнул растерянно глазевшей на него новой сотруднице. — Будем проставляться.

Ася не помнила, как ноги вынесли её в приёмную. Толпящиеся сотрудники смолкли.

— Ну что? Что она тебе сказала?! — драматично вскричала Гулька.

— Представляете, — Ася посмотрела на зажатую в кулаке купюру, — новенький меня помощницей взял…

Первой опомнилась Софа Брудник:

— Тю, Насырова! С тебя поллитра, звиняй!

«…Боже мой! Это невероятно — такой экспириенс на старости лет! Или я… попросту сошёл с ума?! Я читал о странностях человеческой психики, о том, на что способны нервные окончания, как иллюзорна та картина мира, которую мы все считаем истинной. Но это было сухой теорией или набором экстравагантных фактов. И вдруг я сам очутился внутри дешёвого ужастика!

Но обо всём по порядку.

Итак, я без удовольствия проделывал то, что подобает пенсионеру немецкого значения: ходил на встречи с дальними родственниками и бывшими коллегами, раздавал сувениры, разглядывал и демонстрировал семейные фото, посещал кладбища и дружеские посиделки. Невероятная скука.

Почему-то мне совершенно не работалось. Несколько раз я выходил на свою страничку в Сети, тупо разглядывал густо облепившие её рекламки неприличных сайтов и — выключал ноутбук. Новые впечатления никак не хотели укладываться в положенное число знаков ежедневного урока.

Наконец, я понял, в чём дело — мешали воспоминания. Они обступили меня, теснились, кричали, перебивая друг друга, так что я ничего не мог понять в их разноголосом гомоне… Что ж, придётся сделать то, чего мне так не хотелось все эти годы — систематизировать собственное прошлое, разложить его по полочкам в моём виртуальном кабинете… Ободрённый этими мыслями, я решил вначале исполнить одно деловое поручение, а уж после с головой нырнуть в мутную Лету.